Он бесстрашно вводил в России новые традиции, прорубая «окно» в Европу. Но одной «традиции», наверное, могли бы позавидовать все западные самодержцы. Ведь, как известно, «жениться по любви не может ни один король». Но Пётр Великий, первый российский император, смог бросить вызов обществу, пренебречь невестами дворянского рода и принцессами западноевропейских стран и жениться по любви… Петру не исполнилось и 17 лет, когда мать решила его женить. Ранний брак, по расчетам царицы Натальи, должен был существенно изменить положение сына, а вместе с ним и ее самой. По обычаю того времени юноша становился взрослым человеком после женитьбы. Следовательно, женатый Петр уже не будет нуждаться в опеке сестры Софьи, наступит пора его правления, он переселится из Преображенского в палаты Кремля. Кроме того, женитьбой мать надеялась остепенить сына, привязать его к семейному очагу, отвлечь от Немецкой слободы, где жили иностранные торговцы и мастеровые, и увлечений, не свойственных царскому сану. Поспешным браком, наконец, пытались оградить интересы потомков Петра от притязаний возможных наследников его соправителя Ивана, который к этому времени уже был женатым человеком и ждал прибавления семейства.

Евдокия Лопухина

Царица Наталья сама подыскала сыну невесту - красавицу Евдокию Лопухину, по отзыву современника, «принцессу лицом изрядную, токмо ума посреднего и нравом несходного своему супругу». Этот же современник отметил, что «любовь между ними была изрядная, но продолжалася разве токмо год».

Возможно, что охлаждение между супругами наступило даже раньше, ибо через месяц после свадьбы Петр оставил Евдокию и отправился на Переяславское озеро заниматься морскими потехами.

Анна Монс

В Немецкой слободе царь познакомился с дочерью виноторговца, Анной Монс. Один современник считал, что эта «девица была изрядная и умная», а другой, напротив, находил, что она была «посредственной остроты и разума».

Кто из них прав, сказать трудно, но веселая, любвеобильная, находчивая, всегда готовая пошутить, потанцевать или поддержать светский разговор Анна Монс была полной противоположностью супруге царя - ограниченной красавице, наводившей тоску рабской покорностью и слепой приверженностью старине. Петр отдавал предпочтение Монс и свободное время проводил в ее обществе.

Сохранилось несколько писем Евдокии к Петру и ни одного ответа царя. В 1689 году, когда Петр отправился на Переяславское озеро, Евдокия обращалась к нему с нежными словами: «Здравствуй, свет мой, на множество лет. Просим милости, пожалуй государь, буди к нам, не замешкав. А я при милости матушкиной жива. Женишка твоя Дунька челом бьет».

В другом письме, адресованном «лапушке моему», «женишка твоя Дунька», еще не подозревавшая о близком разрыве, просила разрешения самой прибыть к супругу на свидание. Два письма Евдокии относятся к более позднему времени - 1694 году, причем последнее из них полно грусти и одиночества женщины, которой хорошо известно, что она покинута ради другой.

В них уже не было обращения к «лапушке», супруга не скрывала своей горечи и не могла удержаться от упреков, называла себя «бесщастной», сетовала, что не получает в ответ на свои письма «ни единой строчки». Не упрочило семейных уз и рождение в 1690 году сына, названного Алексеем.

Она удалилась с Суздальский монастырь, где провела 18 лет. Избавившись от жены, Петр не проявлял к ней никакого интереса, и она получила возможность жить, как ей хотелось. Вместо скудной монастырской пищи ей подавали яства, доставляемые многочисленными родственниками и друзьями. Примерно лет через десять она завела любовника...

Только 6 марта 1711 года было объявлено, что у Петра появилась новая законная супруга Екатерина Алексеевна.

Настоящее имя Екатерины Алексеевны - Марта. При осаде Мариенбурга русскими войсками в 1702 году Марта, прислуга пастора Глюка, попала в плен. Некоторое время она была любовницей унтер-офицера, ее заметил фельдмаршал Шереметев, приглянулась она и Меншикову.

У Меншикова ее называли Екатериной Трубчевой, Катериной Василевской. Отчество Алексеевны она получила в 1708 году, когда при ее крещении в роли крестного отца выступил царевич Алексей.

Екатерина Алексеевна (Марта Скавронская)

Петр встретил Екатерину в 1703 году у Меншикова. Судьба уготовила бывшей служанке роль наложницы, а затем супруги незаурядного человека. Красивая, обаятельная и обходительная, она быстро завоевала сердце Петра.

А что сталось с Анной Монс? Связь царя с нею продолжалась более десяти лет и прекратилась не по его вине - фаворитка завела себе любовника. Когда об этом стало известно Петру, тот сказал: «Чтобы любить царя, надлежало иметь царя в голове», и велел содержать ее под домашним арестом.

Поклонником Анны Монс был прусский посланник Кейзерлинг. Любопытно описание встречи Кейзерлинга с Петром и Меншиковым, во время которой посланник испрашивал разрешения жениться на Монс.

В ответ на просьбу Кейзерлинга царь сказал, «что он воспитывал девицу Монс для себя, с искренним намерением жениться на ней, но так как она мною прельщена и развращена, то он ни о ней, ни о ее родственниках ни слышать, ни знать не хочет». Меншиков при этом добавил, что «девица Монс действительно подлая, публичная женщина, с которой он сам развратничал». Слуги Меншикова избили Кейзерлинга и спустили его с лестницы.

В 1711 году Кейзерлингу все же удалось жениться на Анне Монс, но через полгода он умер. Бывшая фаворитка пыталась еще раз выйти замуж, однако смерть от чахотки помешала этому.

Тайное венчание Петра Первого и Екатерины Алексеевны.

От Анны Монс Екатерина отличалась богатырским здоровьем, позволяющим ей без труда переносить изнурительную походную жизнь и по первому зову Петра преодолевать многие сотни верст бездорожья. Екатерина, кроме того, обладала незаурядной физической силой.

Камер-юнкер Берхольц описал, как однажды царь шутил с одним из своих денщиков, с молодым Бутурлиным, которому велел поднять на вытянутой руке свой большой маршальский жезл. Тот этого сделать не мог. «Тогда Его Величество, зная, как сильна рука у императрицы, подал ей через стол свой жезл. Она привстала и с необыкновенной ловкостью несколько раз подняла его над столом прямою рукою, что всех нас немало удивило».

Екатерина сделалась необходимой Петру, и письма царя к ней достаточно красноречиво отражают рост его привязанности и уважения. «Приезжайте на Киев не мешкав», - писал царь к Екатерине из Жолквы в январе 1707 года. «Для бога, приезжайте скорей, а ежели за чем невозможно скоро быть, отпишите, понеже не без печали мне в том, что ни слышу, ни вижу вас», - писал он из Петербурга.

Проявлял царь заботу о Екатерине и о своей внебрачной дочери Анне. «Ежели что мне случится волею божиею, - сделал он письменное распоряжение в начале 1708 года перед отправлением в армию, - тогда три тысячи рублей, которые ныне на дворе господина князя Меншикова, отдать Екатерине Василевской и с девочкою».

Новый этап во взаимоотношениях Петра и Екатерины наступил после того, как она стала его супругой. В письмах после 1711 года фамильярно-грубоватое «здравствуй, матка!» заменилось нежным: «Катеринушка, друг мой, здравствуй».

Изменилась не только форма обращения, но и тональность записок: на смену лаконичным письмам-повелениям, похожим на команду офицера своим подчиненным, вроде «как к вам сей доноситель приедет, поезжайте сюды не мешкав», стали приходить письма с выражением нежных чувств к близкому человеку.

В одном из писем Петр советовал во время поездки к нему быть осторожной: «Для бога бережно поезжай и от батальонов ни на ста сажень не отъезжай». Супруг доставлял ей радость дорогим подарком, либо заморскими лакомствами.

Сохранилось 170 писем Петра к Екатерине. Только очень немногие из них носят деловой характер. Однако в них царь не обременял свою супругу ни поручениями что-либо выполнить или проверить выполнение задания кем-либо другим, ни просьбой дать совет, он лишь ставил в известность о случившемся - о выигранных сражениях, о своем здоровье.

«Я курс кончил вчерась, воды, слава Богу, действовали зело изрядно; как будет после?» - писал он из Карлсбада, или: «Катеринушка, друг мой, здравствуй! Я слышу, что ты скучаешь, а и мне не безскучно же, однако можем разсудить, что дела на скуку менять не надобно».

Императрица Екатерина Алексеевна

Одним словом, Екатерина пользовалась любовью и уважением Петра. Сочетаться браком с безвестной пленницей и пренебречь невестами боярского рода либо принцессами западноевропейских стран было вызовом обычаям, отказом от освященных веками традиций. Но Петр позволял себе и не такие вызовы.

Объявляя Екатерину супругой, Петр думал также о будущем прижитых с ней дочерей - Анны и Елизаветы: «Еже я учинить принужден для безвестного сего пути, дабы ежели сироты останутця, утче бы могли свое житие иметь».

Екатерина была наделена внутренним тактом, тонким пониманием характера своего вспыльчивого супруга. Когда царь находился в состоянии ярости, никто не решался подойти к нему. Кажется, она одна умела успокаивать Царя, без страха смотреть в его пылавшие гневом глаза.

Блеск двора не затмил в ее памяти воспоминаний о происхождении.

«Царь, - писал современник, - не мог надивиться ее способности и умению превращаться, как он выражался, в императрицу, не забывая, что она не родилась ею. Они часто путешествовали вместе, но всегда в отдельных поездах, отличавшихся - один величественностью своей простоты, другой своей роскошью. Он любил видеть ее всюду.

Не было военного смотра, спуска корабля, церемонии или праздника, при которых бы она не являлась». Другой иностранный дипломат тоже имел возможность наблюдать проявление Петром внимательности и теплоты к супруге: «После обеда царь и царица открыли бал, который продолжался около трех часов; царь часто танцевал с царицей и маленькими царевнами и много раз целовал их; при этом случае он обнаружил большую нежность к царице, и можно сказать по справедливости, что, несмотря на неизвестность ее рода, она вполне достойна милости такого великого монарха».

Этот дипломат дал единственное дошедшее до нас описание внешности Екатерины, совпадающее с ее портретным изображением: «В настоящую минуту (1715 год) она имеет приятную полноту; цвет лица ее весьма бел с примесью природного, несколько яркого румянца, глаза у нее черные, маленькие, волосы такого же цвета длинные и густые, шея и руки красивые, выражение лица кроткое и весьма приятное».

Екатерина действительно не забывала о своем прошлом. В одном из ее писем к супругу читаем: «Хотя и есть, чаю, у вас новые портомои, однакож и старая не забывает», - так она в шутливой форме напоминала, что в свое время была прачкой. В общем, с ролью супруги царя она справлялась легко и непринужденно, будто этой роли ее обучали с детства.

«Любил Его Величество женский пол», - отметил один из современников. Этот же современник записал рассуждения царя: «Забывать службу ради женщины непростительно. Быть пленником любовницы хуже, нежели быть пленником на войне; у неприятеля скорее может быть свобода, а у женщины оковы долговременны».

Екатерина снисходительно относилась к мимолетным связям своего супруга и даже сама поставляла ему «метресишек». Как-то, находясь за границей, Петр отправил ответ на письмо Екатерины, в котором она в шутку упрекала его в интимных связях с другими женщинами. «А что шутить о забавах, и тово нет у нас, понеже мы люди старые и не таковские».

«Понеже, - писал царь супруге в 1717 году, - во время питья вод домашней забавы доктора употреблять запрещают, того ради я метресу свою отпустил к вам». Ответ Екатерины был составлен в таком же духе: «А я больше мню, что вы оную (метресишку) изволили за ее болезнью отправить, в которой она и ныне пребывает, и для лечения изволила поехать в Гаагу; и не желала б я, от чего боже сохрани, чтоб и галан той метресишки таков здоров приехал, какова она приехала».

Тем не менее его избраннице пришлось бороться с соперницами даже после брака с Петром и восшествия на престол, ибо и тогда некоторые из них угрожали ее положению супруги и государыни. В 1706 году в Гамбурге Петр пообещал дочери одного лютеранского пастора развестись с Екатериной, так как пастор соглашался отдать свою дочь только законному супругу.

Шафиров получил уже приказание приготовить все нужные документы. Но, к несчастью для себя, слишком доверчивая невеста согласилась вкусить от радостей Гименея раньше, чем был зажжен его факел. После этого ее выпроводили, уплатив ей тысячу дукатов.

Чернышёва Авдотья Ивановна (Евдокия Ржевская)

Героиня другого, менее мимолетного увлечения была, как полагают, очень близка к решительной победе и к высокому положению. Евдокия Ржевская была дочерью одного из первых приверженцев Петра, род которого по древности и знатности соперничал с родом Татищевых.

Пятнадцатилетней девочкой она была брошена на ложе царя, а в шестнадцать лет Петр выдал ее замуж за искавшего повышения по службе офицера Чернышева и не порывал связи с ней. У Евдокии родилось от царя четыре дочери и три сына; по крайней мере, его называли отцом этих детей. Но, принимая во внимание чересчур легкомысленный нрав Евдокии, отцовские права Петра были более чем сомнительны.

Это очень уменьшало ее шансы, как фаворитки. Если верить скандальной хронике, ей удалось добиться только знаменитого приказания: «Пойди и выпори Авдотью». Такое приказание было дано ее мужу ее любовником, заболевшим и считавшим Евдокию виновницей своей болезни. Петр обыкновенно называл Чернышеву: «Авдотья бой-баба». Мать ее была знаменитая «князь-игуменья».

Приключение с Евдокией Ржевской не представляло бы никакого интереса, если бы оно было единственным в своем роде. Но, к несчастью, ее легендарный образ очень типичен, в чем и заключается печальный интерес этой страницы истории; Евдокия олицетворяла собой целую эпоху и целое общество.

Незаконнорожденное потомство Петра по многочисленности равняется потомству Людовика XIV, хотя, быть может, предание и преувеличивает немного. Например, незаконность происхождения сыновей г-жи Строгановой, не говоря о других, ничем исторически не удостоверена. Известно только, что их мать, урожденная Новосильцева, была участницей оргий, отличалась веселым нравом и пила горькую.

Мария Гамильтон перед казнью

Весьма любопытна история еще одной фрейлины - Марии Гамильтон. Само собой разумеется, что сентиментальный роман, созданный из этой истории воображением некоторых писателей, так и остается фантастическим романом. Гамильтон была, по-видимому, довольно пошлым созданьицем, и Петр не изменил себе, проявив свою любовь к ней на свой лад.

Как известно, одна из ветвей большого шотландского рода, соперничавшего с Дугласами, переселилась в Россию в эпоху, предшествовавшую большому эмигрантсткому движению в XVII веке и приближающуюся ко времени Ивана Грозного. Род этот вступил в родство со многими русскими фамилиями и казался совсем обрусевшим задолго до вступления на престол царя-реформатора. Мария Гамильтон была внучкой приемного отца Натальи Нарышкиной, Артамона Матвеева. Она была недурна собой и, будучи принята ко двору, разделила участь многих ей подобных. Она вызвала только мимолетную вспышку страсти Петра.

Овладев ею мимоходом, Петр тотчас же ее бросил, и она утешилась с царскими денщиками. Мария Гамильтон несколько раз была беременна, но всякими способами избавлялась от детей. Чтобы привязать к себе одного из своих случайных любовников, молодого Орлова, довольно ничтожного человека, грубо с ней обращавшегося и обиравшего ее, она украла у императрицы деньги и драгоценности.

Все ее большие и маленькие преступления открылись совершенно случайно. Из кабинета царя пропал довольно важный документ. Подозрение пало на Орлова, так как он знал об этом документе, а ночь провел вне дома. Позванный к государю для допроса, он перепугался и вообразил, что попал в беду из-за связи с Гамильтон. С криком «виноват!» он упал на колени и покаялся во всем, рассказав и о кражах, которыми он воспользовался, и об известных ему детоубийствах. Началось следствие и процесс.

Несчастная Мария обвинялась главным образом в произнесении злонамеренных речей против государыни, слишком хороший цвет лица которой вызывал ее насмешки. Действительно, тяжкое преступление... Чтобы там ни говорили, на этот раз Екатерина проявила довольно много добродушия. Она сама ходатайствовала за преступницу и даже заставила вступиться за нее царицу Прасковью, пользовавшуюся большим влиянием.

Заступничество царицы Прасковьи имело тем большее значение, что всем было известно, как мало, обыкновенно, она была склонна к милосердию. По понятиям старой Руси для таких преступлений, как детоубийство, находилось много смягчающих вину обстоятельств, а царица Прасковья во многих отношениях была настоящей русской старого закала.

Но государь оказался неумолим: «Он не хочет быть ни Саулом, ни Ахавом, нарушая Божеский закон из-за порыва доброты». Действительно ли он так уважал Божеские законы? Возможно. Но он вбил себе в голову, что у него отняли нескольких солдат, а это было непростительным преступлением. Марию Гамильтон несколько раз пытали в присутствии царя, но до самого конца она отказывалась назвать имя своего сообщника. Последний же думал только о том, как бы оправдаться, и во всех грехах обвинял ее. Нельзя сказать, что этот предок будущих фаворитов Екатерины II вел себя как герой.

14 марта 1714 года Мария Гамильтон пошла на плаху, как рассказывал Шерер, «в белом платье, украшенном черными лентами». Петр, очень любивший театральные эффекты, не мог не откликнуться на это последнее ухищрение предсмертного кокетства. Он имел мужество присутствовать при казни и, так как никогда не мог оставаться пассивным зрителем, принял в ней непосредственное участие.

Он поцеловал осужденную, увещевал ее молиться, поддерживал в своих объятиях, когда она потеряла сознание, - потом удалился. Это был сигнал. Когда Мария подняла голову, царя уже сменил палач. Шерер сообщил потрясающие подробности: «Когда топор сделал свое дело, царь возвратился, поднял упавшую в грязь окровавленную голову и спокойно начал читать лекцию по анатомии, называя присутствовавшим все затронутые топором органы и настаивая на рассечении позвоночника. Окончив, он прикоснулся губами к побледневшим устам, которые некогда покрывал совсем иными поцелуями, бросил голову Марии, перекрестился и удалился».

Весьма сомнительно, чтобы фаворит Петр Меншиков, как это утверждали некоторые, нашел уместным принять участие в предании суду и в осуждении несчастной Гамильтон, чтобы оградить интересы своей покровительницы Екатерины. Эта соперница ничуть не была для нее опасна. Несколько времени спустя у Екатерины нашлись основания для более серьезной тревоги. В депеше Кампредона от 8 июня 1722 года говорится: «Царица опасается, что если княжна родит сына, то царь, по ходатайству Валахского господаря, разведется с женой и женится на своей любовнице».

Речь шла о Марии Кантемир.

Мария Кантемир

Господарь Дмитрий Кантемир, бывший союзником Петра во время несчастного похода 1711 года, потерял свои владения при заключении Прутского договора. Найдя приют в Петербурге, он томился там в ожидании обещанного ему возмещения убытков. Довольно долго казалось, что дочь вознаградит его за потерянное.

Когда Петр в 1722 году отправился в поход на Персию, его любовная интрига с Марией Кантемир тянулась уже несколько лет и казалась близкой к развязке, роковой для Екатерины. Обе женщины сопровождали царя во время похода. Но Мария принуждена была остаться в Астрахани, так как была беременна. Это еще больше укрепило уверенность ее приверженцев в ее победе.

После смерти маленького Петра Петровича у Екатерины не было больше сына, которого Петр мог бы сделать своим наследником. Предполагалось, что если по возвращении царя из похода Кантемир подарит ему сына, то Петр без колебаний отделается от второй жены так же, как освободился от первой. Если верить Шереру, друзья Екатерины нашли способ избавиться от опасности: вернувшись, Петр застал свою любовницу тяжело больной после преждевременных родов; опасались даже за ее жизнь.

Екатерина торжествовала, а роман, едва не погубивший ее, казался отныне обреченным на такой же пошлый конец, как и все прежние. Незадолго до смерти государя один угодливый субъект, подобный Чернышеву и Румянцеву, предлагал «для виду» жениться на княжне, все еще любимой Петром, хотя и лишившейся честолюбивых надежд.

Судьба благополучно выводила Екатерину из всех испытаний. Торжественное коронование сделало ее положение совершенно недосягаемым. Честь любовницы была реабилитирована браком, а положение супруги, бдительно охраняющей семейный очаг, и государыни, разделяющей все почести, воздаваемые высокому сану, вознесли ее окончательно и дали ей совершенно особое место среди беспорядочной женской толпы, где служанки из гостиницы шли рука об руку с дочерями шотландских лордов и с молдаво-валахскими княжнами. И вдруг среди всей этой толпы возник совершенно неожиданный образ, образ целомудренной и уважаемой подруги.

Появившаяся в этой роли знатная польская дама, славянка по происхождению, но получившая западное воспитание, была очаровательна в полном смысле этого слова. Петр наслаждался обществом г-жи Сенявской в садах Яворова. Много часов провели они вместе при постройке барки, в прогулках по воде, в разговорах. Это была настоящая идиллия. Елизавета Сенявская,

урожденная княжна Любомирская, была женой коронного гетмана Сенявского, решительного сторонника Августа против Лещинского. Она прошла через мятежную жизнь грубого завоевателя, избежав злословия. Петр восхищался не столько ее довольно посредственной красотой, сколько ее редким умом. Ему нравилось ее общество.

Он выслушивал ее советы, порой ставившие его в затруднительное положение, так как она поддерживала Лещинского, но не протеже царя и своего собственного мужа. Когда царь сообщил ей о своем намерении отпустить всех приглашенных им на службу иностранных офицеров, она дала ему наглядный урок, отослав немца, управлявшего оркестром польских музыкантов; даже мало чувствительное ухо царя не могло вынести начавшейся тотчас разноголосицы.

Когда он заговорил при ней о своем проекте превратить в пустыню русские и польские области, лежащие на пути Карла XII в Москву, она перебила его рассказом о дворянине, который с целью наказать свою жену задумал сделаться евнухом. Она была прелестна, и Петр поддавался ее очарованию, усмиренный, облагороженный ее присутствием, как будто преобразившийся от соприкосновения с этой чистой и утонченной натурой, одновременно и нежной и сильной...

В 1722 году Петр, почувствовав, что силы оставляют его, опубликовал Устав о наследии престола. Отныне назначение наследника зависело от воли государя. Вполне вероятно, что царь остановил свой выбор на Екатерине, ибо только этим выбором можно объяснить намерение Петра провозгласить свою супругу императрицей и затеять пышную церемонии ее коронации.

Вряд ли Петр обнаружил государственную мудрость у своего «друга сердешненького», как он называл Екатерину, но у нее, как ему казалось, было одно важное преимущество: его окружение было одновременно и ее окружением.

В 1724 году Петр часто болел. 9 ноября был арестован 30-летний щеголь Монс, брат бывшей фаворитки Петра. Он обвинялся в сравнительно мелких по тем временам хищениях из казны. Не прошло и недели, как палач отрубил ему голову. Однако молва связывала казнь Монса не с злоупотреблениями, а с его интимными отношениями с императрицей. Петр позволял себе нарушать супружескую верность, но не считал, что таким же правом обладает и Екатерина. Императрица была моложе своего супруга на 12 лет...

Отношения между супругами стали натянутыми. Петр так и не воспользовался правом назначать себе приемника на престол и не довел акт коронации Екатерины до логического конца.

Болезнь обострилась, и большую часть последних трех месяцев жизни Петр проводил в постели. Петр скончался 28 января 1725 года в страшных мучениях. Тело умершего супруга Екатерина, провозглашенная в тот же день императрицей, оставила непогребенным сорок дней и ежедневно дважды его оплакивала. «Придворные дивились, - заметил современник, - откуда столько слез берется у императрицы...»

Среди российских монархов нет никого, кого можно сравнить с Петром 1 по масштабности проведенных им реформ и важности их результатов для усиления роли нашей страны на международной политической арене. И хотя личная жизнь правителей на всем протяжении истории человечества всегда была на виду, нередко их отпрыски, особенно те из них, кто не мог претендовать на трон или так и не оказывался на нем, умирали в безвестности. Так кем же были потомки Петра 1 и что нам о них известно.

Царевич Алексей

Анна Петровна

Спустя 5 лет после рождения первого ребенка Марта вновь родила незаконнорожденную девочку, которую назвали Анной. В 1711-м году, за год до бракосочетания родителей, ее, вопреки всем обычаям, объявили царевной, а в 1721-м - цесаревной. Когда девочка подросла, ее в возрасте 17 лет выдали замуж за герцога Карла-Фридриха Голштинского, от которого она в 1728-м году родила сына Карла Петера Ульриха. Этот мальчик приходился родным внуком Петру 1. И хотя до 13 лет он никогда не был на родине своей матери, ему было суждено в будущем занять трон Российской Империи под именем Петра 3.

Елизавета

В 1709-м году у Петра вновь родилась дочь, которую назвали Елизаветой, а через 2 года объявили царевной. Этой девочке, которая так и не вышла замуж, не удалось продолжить род Романовых, но зато став императрицей Елизаветой 1 она смогла сделать многое для укрепления реформ своего великого отца.

Дети Петра 1, родившиеся между 1713-1719-ми годами

После рождения цесаревны Елизаветы императрица Екатерина еще 5 раз становилась матерью царственных отпрысков. В частности, в период между 1713-м и 1719-м годами у пары появились на свет Наталья Старшая, Петр, Павел, Маргарита и Наталья Младшая. Все они умерли в младенчестве. Дольше других прожила последняя дочь императора, скончавшаяся от кори через месяц после смерти отца.

Внуки Петра 1

Как уже было сказано, до совершеннолетия дожили лишь трое из детей этого монарха: Алексей, Анна и Елизавета. Причем, его сын, умерший в тюрьме, оставил после себя двоих малышей. Что касается цесаревен, то Анна умерла после того, а Елизавета не имела отпрысков. Таким образом, внуки Петра 1 - это дети Алексея - Наталья, родившаяся в 1714 году, и Петр (род. 1715), а также Карл Петер Ульрих. И если единственная внучка первого российского императора прожила до 14 лет и ничем себя не проявила, то оба мальчика каждый в свое время заняли российских трон.

Петр Алексеевич

Сын царевича Алексея от Шарлотты-Софии Брауншвейгской родился в 1715-м году. Мальчика назвали в честь деда Петром, и они с сестрой стали полными сиротами в 1718-м году. После того как умер последний сын императора, этих детей приблизили ко двору. Дело в том, что внук Петра 1 - Петр 2, на тот момент оказался единственным мужским представителем династии Романовых, кроме самого монарха. Как известно, после смерти императора на трон взошла процарствовавшая всего два года.

Хотя многие придворные стремились посадить на трон одну из цесаревен, трудами А. Меньшикова в мае 1727-го года императором стал Петр 2. Мальчику на тот момент было всего 11 лет, и он уже в таком раннем возрасте имел пристрастие к алкоголю. Таким образом, здравствовавшие на тот момент дети Петра 1 - Анна и Елизавета оказались не у дел.

Но и молодой император фактически не обладал никакой властью, так как все дела в стране вершились сначала А. Меньшиковым. После его ареста в 1727-м году Российской империей вновь стали управлять бояре, сместившие соратников Петра 1. В частности, все большее влияние на молодого императора стал оказывать Иван Долгорукий, который даже уговорил его обручиться со своей сестрой. Однако свадьба так и не состоялась, так как Петр 2 скончался в ночь на 19 января 1730-го года. Будучи на тот момент подростком всего 14 лет от роду, он не оставил наследников, и после него потомки Петра 1 уже не были Романовыми, так как издревле на Руси фамилия передавалась от отца к сыну только по мужской линии.

Карл Петер Ульрих

Уже к 1730-му году почти все прямые потомки Петра 1 были мертвы. В живых оставались только цесаревна Елизавета и двухлетних Карл Петер Ульрих - единственный сын ее сестры Анны, которая скончалась за два года до этого. Судьба этого мальчика была еще более трагична, чем у его двоюродного брата, процарствовавшего всего три года. Дело в том, что потеряв мать сразу же после рождения, он в 11-тилетнем возрасте лишился и отца. Тогда заботы о его воспитанию взял на себя его дядя - будущий король Швеции Адольф Фредерик. Приставленные к ребенку воспитатели очень плохо с ним обращались и нередко унижали. Жизнь Карла кардинально изменилась, когда ему исполнилось 14 лет, так как в 1742-м году бездетная императрица приказала привезти племянника в Петербург и объявила его своим наследником. По приказу царственной тетки он принял православие и получил имя Петр Федорович, а спустя 3 года его женили на принцессе Ангальт-Цербстской. Все старания Елизаветы воспитать из племянника государственного мужа, которому она могла бы с чистым сердцем оставить трон отца, провалились, и она была вынуждена признать, что этому молодому человеку никогда не стать достойным государем. От брака с Екатериной у Петра Федоровича родился сын Павел, который официально считается первым правнуком Петра. Однако многие историки сомневаются, что этот ребенок по крови имел какое-то отношение к Романовым. Вступив на трон в 1761-м году, как Петр 3, Карл Петер Ульрих процарствовал всего 1 год и был свергнут супругой Екатериной в результате

Видео: Петр I - дворянские дети

Теперь вы знаете, сколько детей у Петра 1 и какая судьба была уготована его внукам.

РАИСА СЛОБОДЧИКОВА

ЖЕНЩИНЫ РОССИИ

Принцесса Анна

У императора Петра I была любимая дочь, и он хотел, чтобы она заняла его место на троне. Затем передумал и выдал замуж за заморского принца. Она уехала на чужбину, родила сына, будущего императора Петра III, и умерла в двадцать лет. Звали ее Анной Петровной (1708-1728 гг.).

Дочери Петра I росли, окруженные любовью и лаской родителей. Уже в восемь лет старшая сочиняла письма к отцу, подписывала их "Принцесса Анна", что вызывало бурный восторг императора. Иностранцы, бывавшие при дворе в начале 1720-х гг.., поражались необыкновенной красоте подросших царевен.

Темноглазая Анна отличалась от блондинки Елизаветы не только внешностью, но и нравом: была спокойнее, рассудительнее, умнее сестры; ее скромность и застенчивость всем бросалась в глаза. Как пишет современник, во время христосования на Пасху произошла забавная заминка. Когда знатный иностранный гость захотел поцеловать 14-летнюю Анну, то она страшно смутилась, покраснела, тогда как младшая, Елизавета, "тотчас же подставила свой розовый ротик для поцелуя".

Современники были в восторге от Анны. Один из них писал: "Это была прекрасная душа в прекрасном теле… она, как по наружности, так и в обращении, была совершенным его (Петра) подобием, усовершенствованным ее, исполненным доброты сердцем".

При этом все понимали, что девушки в царской семье - всегда разменная политическая монета: их выдают замуж за границу, чтобы державе получить с этого политический капитал. А он был так нужен молодой петровской России, только что ворвавшейся под гром победных пушек Полтавы в высшее общество Европы. Это общество было исключительно монархическим, напоминавшее большую недружную семью, чьи члены состояли в родственных связях, а корни династических древ европейских монархов переплелись, как корни растущих рядом деревьев.

И Петр начал династические наступления в Европе: женил сына Алексея на вольфенбюттельской кронпринцессе Христине-Шарлотте, выдал свою племянницу Анну Иоанновну за герцога Курляндского, а ее сестру Екатерину за герцога Брауншвейгского, завязал, было переговоры с Версалем: младшая дочь Елизавета была почти ровесницей юного Людовика XV.

О судьбе же старшей дочери, Анны Петровны, император вообще молчал. Видно, жалея любимых дочерей, он все тянул и тянул с их замужеством, вызывая этим недоумение дипломатов и женихов.

Один из них, герцог Голштинии, Карл-Фридрих, уже три года околачивался в Петербурге в качестве жениха, правда, он не знал, которой из дочерей Петра, и все время гадал - черненькой или беленькой? Но не только Петр проявлял нерешительность, страшась остаться без дочек в пустом и печальном доме. Сами девицы тоже, как писал французский посол, "принимались плакать, как только с ними заговаривали о замужестве". Все это - верный признак счастливой семьи, которую страшит разлука.

Но в 1724 г. Петр все-таки решился и выдал Анну за герцога Голштинии. К этому шагу царя вынудили чрезвычайные обстоятельства. Осенью этого года выяснилось, что супруга Петра и наследница русского престола императрица Екатерина ему изменяет с обер-камергером Вилимом Монсом. Петр был обеспокоен не столько этой изменой, сколько будущим династии, судьбой своего огромного наследства.

Он порвал завещание в пользу Екатерины и позвал к себе вице-канцлера Андрея Остермана. Дальше события произошли стремительно: обычные тянувшиеся несколько лет брачные переговоры закончились в два дня, и 24 октября молодых обручили. Судьба Анны была решена. По мнению историков, "в подписанном тогда брачном контракте можно найти секретный пункт, который в момент подписания документа был скрыт от публики".

Он гласил, что при рождении мальчика супруги обязаны, будут отдать его Петру для назначения наследником. Так Петр - после отказа в наследстве Екатерине - хотел решить судьбу трона. И для этого не пожалел любимую дочь. Наверное, замысел бы удался, если бы царь дожил до февраля 1728 г., когда Анна родила мальчика, получившего имя Карла-Петера-Ульриха (будущего императора Петра III). Но в том и состоит драма, что событиями правят в ней не люди, а рок, судьба. Она не дала Петру дожить до этого светлого династического дня. Умирая в страшных физических муках в ночь на 28 января 1725 г., он все еще надеялся выкарабкаться, страстно, со слезами молился и отмахивался от подходивших к нему людей: "После! После! Я все решу после!"

После вступления на престол новая императрица Екатерина I устроила дочери пышную свадьбу. Молодожены прожили при дворе Екатерины два года.

После ее смерти весной 1727 г., жадный до власти Меншиков буквально "вытолкал" дочь Петра и ее мужа в Голштинию, в Киль, сказав - "мол нечего тянуть, подданные, верно, Вашу светлость заждались, да и супругу желают лицезреть!"

Перед отъездом от Анны потребовали расписку в получении денег в качестве приданого, но бумагу долго не принимали, потому что там стоял старый титул дочери Петра - "наследная принцесса Российская". Теперь она не считалась ни российской, ни принцессой, а так - отрезанным ломтем.

Молодые приехали в Киль. Жизнь Анны здесь не ладилась. Муж, такой веселый и галантный в Петербурге, дома стал другим. Он оказался грубым, никчемным, склонным к пьянству. С какими-то приятелями и девицами он часто отправлялся на пикники. Одиночество стало уделом герцогини Анны, беременной к тому времени. Она, окруженная в России вниманием и заботой, не привыкла к такому обращению, стала писать жалобные письма домой, сестре Елизавете. Унтер-лейтенант русского флота С.И. Мордвинов вспоминал, что когда Анна передавала ему с оказией письмо в Россию, то горько плакала. В письме, которое привез Мордвинов, было сказано: "Только ни один день не проходит, чтобы я не плакала по вас, дорогая моя сестрица!"

В феврале 1728 г. 20-летняя герцогиня Анна, родив сына, умерла от родильной горячки.

Перед смертью Анна просила об одном - похоронить ее "подле батюшки". Последнюю волю герцогини могли и не исполнить - в России уже дули другие ветры. На престоле восседал сын царевича Алексея Петр II, окруженный "старомосковской партией". В начале 1728 г. двор перебрался в Москву, и многим стало казаться, что это навсегда, что безумная петровская эпоха - сон, а город, им созданный, - мираж над болотом. Но там, в Петербурге, жило множество людей, для которых новый город навсегда стал родным, городом их прижизненной и посмертной славы. И они не забыли дочь своего вождя - славного шкипера.

В Киль из Петербурга за прахом Анны направились корабль "Рафаил" и фрегат "Крейсер". За телом Анны пришли царевы "детки", так ласково называл великий корабельный мастер Петр свои корабли. Под сенью Андреевского флага любимая дочь Петра пустилась в последнее плавание домой. Гроб перевезли через Неву на галере, длинные полотнища крепа свисали с бортов, полоскались в невской воде. Ее похоронили в Петропавловском соборе 12 ноября 1728 г.

Из Москвы на похороны никто не приехал: ни император Петр II, ни придворные, ни дипломаты, ни министры. Не было даже сестры Лизоньки - той было недосуг: началась осенняя охота, и она в изящной амазонке на великолепном коне птицей мчалась за стаей гончих по подмосковным полям в окружении блестящих кавалеров. Но со шкиперской дочкой Анной Петровной пришли проститься сотни петербуржцев. Это были корабельные мастера, офицеры, моряки, верные товарищи и сослуживцы русского корабельного мастера Петра Михайлова. Им было невесело: правящий государь остался в Москве, Петропавловский собор стоял недостроенный, всюду по городу виднелись следы запустения, великую стройку бросили на произвол судьбы…

Опять Россия оказалась на распутье, опять было неясно, куда она двинется.

Старшая дочь императора Петра I Анна Петровна появилась на свет вне брака 27 января 1708 года в городе Петербурге. Ее матерью была дочь ливонского крестьянина Марта Скавронская. Официально Петр взял в жены Екатерину (такое имя приняла в крещении Марта) 19 февраля 1712 года, после возвращения из Прусского похода.

Только через 12 лет, в 1724 году, Петр короновал супругу как императрицу. Екатерина родила ему одиннадцать детей, из которых большинство умерло. Выжили только Анна и ее младшая сестра, Елизавета.

Старшая дочь

В детстве девочек окружали няньки, шуты и карлики, позже к цесаревнам приставили гувернанток. Анна рано научилась читать и писать, упорно учила иностранные языки. Учитель-француз посвящал царевен в тонкости этикета и учил танцевать.

Анна пошла в отца, а потому была высокой, стройной брюнеткой с черными глазами. По словам очевидцев, цесаревна была скромной, невозмутимой, умной, экономной, немного застенчивой и очень любознательной.

Петр I души не чаял в старшей дочери, однако для политиков дети всегда были геополитическим аргументом в большой игре. Поэтому с ранних лет император стал подыскивать дочери хорошую партию. Сначала выбор Петра пал на короля Франции Людовика XV: цесаревна даже выучила французский и научилась танцевать минуэт, однако Людовика не устроило внебрачное происхождение Анны.

Тогда Петр нашел нового жениха - Карла Фридриха, голштинского герцога. Очевидно, Петра привлек порт в Киле и обширные связи готторпских правителей, которые управляли Шлезвиг-Голштинией. Матерью жениха была Ядвига София - старшая дочь шведского короля Карла XI, и ее сын, в принципе, мог взойти на шведский престол.

Брак по расчету отца

Этим браком Карл хотел укрепить свои позиции, вернуться в большую политику и возвратить земли Шлезвига, к этому времени оккупированные Данией. Такой союз вызвал множество пересудов по всей Европе, ведь надежда герцога вернуть Шлезвиг могла создать новый военный конфликт.

Петр I договорился о браке, когда Анне было тринадцать. Карл с приближенными прибыл в Россию, где стал женихом царевны. Жил будущий муж императорской дочки в доме генерала Брюса. Хроники пишут, что герцог пользовался покровительством царственных супругов.

В 1724 году Карл подписал брачный договор, по которому его жена оставалась православной, сыновья воспитывались в лютеранстве, а дочери - в православии. Он и Анна навсегда отказывались от российского престола, однако их сыновья могли быть объявлены Петром наследниками.

После смерти родителей

Любила ли Анна своего мужа? Одни историки говорят, что император, обожавший дочь, не отдал бы ее за нелюбимого человека. Другие считают Карла недалеким и не особо красивым, и пишут, что Анна просто выполняла волю отца.

Вскоре Петр I скончался. Есть версия, что император хотел сделать наследницей старшую дочь, но не успел. На трон взошла Екатерина I, которая правила всего два года после смерти мужа. По ее завещанию престол отходил внуку - сыну цесаревича Алексея, Петру, которому на тот момент было одиннадцать лет. В случае его смерти российской императрицей должна была стать Анна.

Однако из-за интриг Меньшикова, который на короткое время стал практически правителем страны, положение Анны и ее мужа изменилось. Герцога вывели из Тайного совета, членом которого он был, и вскоре Меньшиков добился, чтобы супруги покинули страну и уехали в Гольштейн.

В Киле их встречали все сливки общества, однако жизнь вдали от родины тяготила Анну. Ее единственным развлечением стала переписка с Елизаветой. Герцог сильно изменился: на родине он стал кутить, изменять жене и совсем перестал интересоваться политикой. Анна Петровна, которая ждала наследника, впала в тоску. Тон ее писем изменился. Она признавалась: муж ездит «по комедиям», а она часто плачет.

В конце февраля 1728 года двадцатилетняя Анна разрешилась от бремени наследником. Крестили мальчика Петером Ульрихом. Вскоре Анна Петровна умерла, как говорили, от «родильной горячки». Ничего необычного в такой смерти тогда не было, а свидетели уверяли: жена герцога простудилась во время праздничного фейерверка, запущенного в честь ее сына. Якобы она, услышав залпы, распахнула окно.

На улице стояла зима, в комнату ворвался ветер, молодая женщина была ослаблена родами, и результат был трагичен. Однако в трудах историков XIX века, которые изучали письма Анны, есть указания на то, что молодая женщина скончалась лишь 4 мая 1728 года - спустя два месяца после родов.

Умерла она от болезни или же была устранена, как претендентка на корону, неизвестно. Анна очень хотела, чтобы ее упокоили «возле батюшки». Ее тело было привезено в Петербург морем и похоронено в Петропавловском соборе.

Елизаветы на церемонии не было. Она оплакивала сестру в московских покоях.

Карл Ульрих умер, когда ему было всего 39. Он успел учредить орден Святой Анны: золотой крест с красным узором, портретом самой святой и буквами AIPI (Анна, дочь императора Петра I). В 1742 году орден пришел в Россию, а внук Анны Петровны император Павел включил его в реестр.

Анна Петровна, старшая дочь Петра I

7 февраля 1708 года родилась дочь Петра Первого Анна - старшая и самая любимая. Она прожила всего 20 лет, но оставила глубокий след в российской истории.

Анна прожила на свете совсем мало: она родилась 7 февраля (по старому стилю - 27 января) 1708 года в Москве и умерла 15 мая (по старому стилю - 4 мая) 1728 года от скоротечной чахотки в немецком Киле. Однако значение старшей дочери Петра Первого для династической истории России огромно. Начиная с ее сына Петра III, все императоры России были представителями этой - голштинской - ветви дома Романовых: сам Петр Третий, внук Анны Петровны Павел I, все три Александра и два Николая.

"Нельзя представить ничего милее ее"

Цесаревна Анна Петровна, которую Петр Первый любил больше всех остальных своих детей, прожила не слишком счастливую жизнь. Судя по воспоминаниям современников, уже в раннем ее детстве было заметно, что умом и любознательностью она превосходит своих братьев и сестер. И не только этим. Густав фон Мардефельд (Gustav von Mardefeld), прусский министр, посланник при русском дворе, так описывал 16-летнюю Анну: "Я не думаю, чтобы в Европе нашлась в настоящее время принцесса, которая могла бы поспорить с ней в красоте... Ростом она выше обыкновенного, но талия ее... изящна и грациозна. Когда она молчит, то можно читать в ее больших прекрасных глазах всю прелесть и величие души. Но когда она говорит,.. нельзя себе представить ничего милее ее".

Ему вторит президент тайного совета голштинского герцога граф Хеннинг фон Бассевиц (Henning von Bassewitz): "Ничего не могло быть величественней ее осанки и физиономии, взгляд и улыбка ее были грациозны и нежны... Самая строгая взыскательность ни в чем не могла бы открыть в ней какого-либо недостатка. Ко всему этому присоединялись проницательный ум, неподдельная простота и добродушие, щедрость, снисходительность, отличное образование и превосходное знание языков - русского, французского, немецкого, итальянского и шведского".

В семнадцатилетнем возрасте Анну выдали замуж за герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского (Karl Friedrich von Holstein-Gottorf), красавца и кутилу. Свадьба состоялась уже после смерти Петра Первого, но именно Петр привечал герцога, который несколько лет провел в России, приехав туда по приглашению царя: Карл был претендентом на шведский престол, и это позволяло Петру оказывать политическое давление на заклятого северного врага.

Из России в Германию

Но и у голштинского герцога был свой интерес: с помощью России он хотел вернуть себе богатый Шлезвиг, который у него отобрала Дания по датско-шведскому договору. Карл Фридрих не был богатым, но его происхождению и родственным связям могли позавидовать самые влиятельные монархи Европы. Гольштейн-Готторпы принадлежали к роду Ольденбургов - одному из самых знаменитых и родовитых семейств (Ольденбурги, кстати, и сегодня правят в Норвегии и Дании).

В общем, брак старшей дочери Петра Первого и голштинского герцога был выгодным для обеих сторон. Для России - еще и потому, что Анне не надо было менять вероисповедание (протестантские дворы были в этом отношении очень либеральны). Кроме того, хотя Анна и ее супруг отказывались от всех будущих притязаний на российский престол, но сын их, что было специально оговорено в секретном артикуле брачного договора, мог стать наследником престола. Единственное условие: наследник должен быть крещен в православном вероисповедании.

Какое-то время после свадьбы Анна и герцог оставались в России. Но после смерти Петра политическая ситуация в стране изменилась. В 1727 году всесильному тогда Меншикову удалось вынудить Анну и Карла Фридриха уехать в Германию. Как рассказывает известный российский историк Алексей Морохин, Анну сопровождали, кроме фрейлин и слуг, священник с дьяконом, восемь певчих, 12 гребцов и два пивовара.

Прощание с родиной было не слишком веселым. И жизнь в Киле тоже. Анна Петровна очень скучала по сестре (будущей русской императрице Елизавете) и страдала от невнимания мужа. Еще в России он с большим удовольствием проводил время в пирушках и развлечениях, а в Киле совсем забросил жену. Анна жаловалась сестре, что герцог "ни одного дня дома не сидит". Настроение Анны не могло поправить даже восхищение подданных.

Наследник престола

Немцы ее очень любили и почитали. Что творилось в Киле, когда она родила мальчика! Это был настоящий всенародный праздник: звонили в колокола, палили из пушек... У входа во дворец выстроилась настоящая очередь желающих поздравить счастливых родителей. Куда сдержанней рождение Карла Петера Ульриха восприняли в Петербурге.

Царь Петр III, при рождении - Карл Петер Ульрих

К сожалению, после родов Анна Петровна заболела и уже не поправилась. Ходит легенда, что она простудилась, когда смотрела у открытого окна на фейерверк в честь рождения сына. 15 мая она умерла. Ветреный герцог искренне горевал о ней. В саду дворца он построил настоящий мемориал в честь Анны. А спустя десять лет после ее смерти учредил орден Святой Анны - "для вечной и непременной славы и памяти" своей жены. Позже, при ее внуке Павле I, этот орден стал российским, причем одним из самых престижных.

А мальчик, которого родила Анна Петровна и который, возможно, был косвенной причиной ее ранней смерти, стал позже российским императором - Петром Третьим. Елизавета Петровна велела привезти 13-летнего тогда племянника в Петербург. Карла Петера Ульриха крестили в православие, стали учить русскому языку и объявили наследником престола. А прах его матери еще раньше перевезли в Россию и захоронили в Петропавловском соборе - там же, где покоится прах ее великого отца.

Смотрите также:

Золотой сервиз

Этот чайный сервиз из чистого золота был изготовлен в Санкт-Петербурге в 1808 году специально для того, чтобы пополнить приданое великой княжны Екатерины, дочери Павла I. Она привезла его в Вюртемберг. Чай из сервиза не пили: он имел чисто репрезентативное назначение.

Дом Романовых и вюртембергская династия

Туфельки царицы

Эти туфельки Мария Федоровна надевала один раз в жизни - в 1797 году, на торжественную коронацию ее супруга, императора Павла l и ее самой. Они сделаны из тончайшей кожи и шелка и прекрасно сохранились.

Дом Романовых и вюртембергская династия

Детство царей

На этой миниатюре - шестеро детей императрицы Марии Федоровны. Среди них - два будущих российских царя: Александр I и Николай I. А всего Мария Федоровна (урожденная София-Доротея Вюртембергская) родила императору Павлу I десять детей.

Дом Романовых и вюртембергская династия

Тоска по дому

Это фрагмент самого знаменитого живописного портрета королевы Ольги - дочери Николая l, вышедшей замуж за Карла Вюртембергского. Портрет висел в кабинете ее супруга. Ольга прекрасно рисовала акварелью, много читала и писала полные любви письма своим братьям, сестрам и отцу в Санкт-Петербург. Она очень скучала по России.