Породила множество советских героев. Одним из них был Григорий Котовский. Биография этого человека полна крутых поворотов: он был уголовником, фронтовиком и революционером.

Детство

24 июня 1881 года в небольшом молдавском селе под названием Ганчешты родился Котовский Григорий Иванович. Краткая биография этого революционера не может обойтись без упоминания о его происхождении. Хотя Котовский родился в молдавском селе, он был русским (его отец являлся обрусевшим поляком, а мать - урожденной русской). Ребенок рано потерял своих родителей и в 16 лет остался сиротой.

Юноша был взят на воспитание своим крестным отцом. Этот человек был богат и влиятелен. Он помог Котовскому получить образование, отправив его учиться в Кокорозенское училище на агронома. Опекун также оплатил все расходы на проживание и обучение.

В уголовном мире

В конце XIX - начале XX в. революционное российское движение переживало свой очередной подъем. Не мог в него не втянуться и Григорий Котовский. Биография его молодости полна эпизодами встреч и сотрудничества с эсерами. Именно они привили Котовскому любовь к авантюрам. В среде революционеров молодой человек решил отказаться от обывательской жизни.

В то же время он не был фанатиком-социалистом. Его, скорее, можно охарактеризовать как очень прагматичного человека, не обремененного принципами. После окончания учебы Котовский некоторое время работал землемером в молдавских и украинских губерниях. Однако начинающий специалист нигде долго не задерживался. Его мечты никак не касались мыслей о блестящей карьере.

С 1900 года за мелкие уголовные преступления регулярно арестовывался Григорий Котовский. Биография этого человека становилась все известнее в преступном мире России. Когда началась русско-японская война, Котовский по возрасту и состоянию здоровья должен был отправиться на фронт. Однако сначала он укрывался от военкомата, а когда, наконец, был схвачен и отправлен в Костромской пехотный полк, благополучно оттуда дезертировал.

Знаменитый налетчик

Так началась жизнь Котовского-налетчика. Он собрал вокруг себя настоящую банду и несколько лет занимался грабежами. Как раз именно в это время в стране полыхала первая революция. Анархия и слабость государственной власти оказались только на руку уголовникам, среди которых был и Котовский Григорий Иванович. Краткая биография преступника была полна эпизодами арестов и ссылок в Сибирь. Каждый раз он бежал с каторги и возвращался в Одессу или близлежащие к ней губернии.

Подобная биография Котовского Григория Ивановича неудивительна. Несмотря на то что преступники и революционеры очерняли царский режим и называли его «палаческим», пенитенциарная система империи была крайне человеколюбивой. Ссыльные и каторжники без труда сбегали из мест заключения. Многие, как Котовский, арестовывались по несколько раз, и все равно оказывались на свободе раньше положенного срока.

Последний арест Котовского в царской России произошел в 1916 году. За грабежи и вооруженные налеты на банки его приговорили к смертной казни. Биография Котовского Григория Ивановича показывает читателю пример человека, каждый раз спокойно выходившего сухим из воды. Но теперь его жизнь оказалась на волоске. Налетчик стал писать покаянные письма властям.

В это время уже шла Первая мировая война. По месту ареста Котовского судил Одесский трибунал. Согласно военному законодательству, он подчинялся командующему близлежащим фронтом знаменитому генералу Брусилову. Именно должен был подписать приговор о смертной казни.

Котовский не зря был известен своей способностью выбираться из передряг. Он с помощью слезливых писем уговорил жену Брусилова надавить на мужа. Генерал, послушавшись супругу, на время отложил исполнение приговора.

На фронте

Тем временем уже наступил 1917 год, а вместе с ним и принялось за массовую амнистию «жертв режима» царской эпохи. За освобождение Котовского выступили даже некоторые министры, в том числе Гучков. Когда премьер Керенский собственноручно подписал указ об амнистии знаменитого налетчика, тот уже несколько дней устраивал кутежи в Одессе.

Этот город был близок к фронту. Наконец, после долгих лет бегства от военкоматов, на нем оказался и Григорий Котовский. Биография бывшего преступника пополнилась очередными перестрелками - на этот раз с немцами и австрийцами. За мужество на фронте Котовский был произведен в прапорщики и получил На войне он вновь сблизился с эсерами и стал солдатским депутатом.

В годы гражданской войны

Но недолго в армии пребывал Григорий Котовский. Краткая биография этого человека в советскую эпоху была больше всего известна именно как образец революционного мужества. Когда в октябре 1917 года в Петрограде произошел переворот большевиков, прапорщик оказался в эпицентре гражданской войны. Котовский был эсером, но те первое время считались союзниками новой власти.

Сначала бывший налетчик воевал в отряде, который принадлежал Одесской советской республике. Это «государство» просуществовало считанные месяцы, так как вскоре было захвачено румынскими войсками. Котовский ненадолго бежал в Россию, но уже через год вновь оказался в Одессе. На этот раз он был здесь на нелегальном положении, так как город перешел в руки украинского правительства, враждебного Советской власти в Москве.

Позже Котовский возглавил конную группу. Он воевал против армий Деникина на юге и Юденича на севере. На заключительном бывший грабитель подавлял крестьянские и украинские восстания уже на территории, полностью принадлежавшей советскому правительству.

Смерть

За годы службы со многими высшими большевистскими руководителями познакомился Котовский Григорий Иванович. Фото революционера часто попадали в коммунистические газеты. Несмотря на туманное прошлое, он стал героем. Михаил Фрунзе (нарком по военным делам) предлагал сделать его своим заместителем.

Однако на тот момент жить Котовскому осталось уже недолго. Он был застрелен во время отдыха на черноморском побережье 6 августа 1925 года. Убийцей оказался член преступного мира Одессы Мейер Зайдер.

На похоронах Котовского присутствовали герои гражданской войны и будущие маршалы Советского Союза Буденный и Егоров. Погибшему сделали мавзолей по подобию ленинского (вождь мирового пролетариата умер за год до того). Котовский стал известным персонажем народного фольклора. В советское время его именем часто называли улицы, населенные пункты и т. д.

Среди величайших авантюристов Гражданской войны есть одно имя которое стоит на порядок выше остальных. Он кричал: «Я –Котовский!»… И все застывали в оцепенении. Поистине это был человек обладающий, как сейчас назвали бы, харизматической личностью, человек с большой буквы «Я». Невероятный эгоцентрист, прирожденный авантюрист, позер, циник, самовлюбленный бандит. Словом – человек легенда. По всему Приднестровью стоят его памятники. А какой фильм был снят в 1942 году о его жизни. Несколько поколений мальчишек воспитывалось на этом фильме. По всему бывшему СССР в парикмахерских можно было услышать сакраментальную фразу: «Стригите под Котовского» - значит, наголо. Образ, созданный Вячеславом Галкиным в сериале «Котовский» вообще представил Григория Ивановича этаким романтическим героем без страха и упрека. Хотя ни кинопостановки, ни официальная биография написанная Геннадием Ананьевым для «ЖЗЛ» в 1982 году не раскрывают всех сторон души Котовского. И жизнь его, и смерть окутаны туманом загадочности. И не поймешь: то ли был он матерым уголовником, то ли политическим бандитом, то ли заступником угнетенных. Попробуем вместе разобраться, кто же все-таки Котовский.

Григорий Иванович Котовский везде писал, что родился в 1887 году, на самом деле – на шесть лет раньше 12 июня 1881 года. Место рождения – местечко Ганчешты Кишеневского уезда Бессарабской губернии (ныне город Хынчешть Молдавии). По линии своего отца Григорий Котовский происходил из старинного польского аристократического рода, владевшего имением в Каменец-Подольской губернии. Дед Котовского за связи с участниками польского национального движения был досрочно уволен в отставку. Позднее он разорился. Отец Григория Котовского, инженер-механик по образованию, вынужден был переехать в Бессарабию и перейти в мещанское сословие. В Бессарабии отец поступил на службу инженером-механиком на винокуренный завод князя Мамук-Бея.

В детстве Григорий Иванович пережил два стресса: смерть матери и падение с крыши, после которого сделался на всю жизнь заикой (об этом советские биографы Котовского никогда не упоминали). Когда Котовскому было шестнадцать лет, умер отец. Григорий остался без средств к существованию. До этого его выгнали из-за хулиганства из реального училища. Правда, по протекции князя Мамук-Бея в 1896 году Григорий поступил в Кокорозенское агрономическое училище и даже, несмотря на свой буйный, задиристый характер, закончил его. Но протекция и покровительство князя Мамук-Бея не помешала через десять лет Григорию Ивановичу безжалостно ограбить своего благодетеля.

Став агрономом, Котовский получил должность помощника управляющего поместьем Скоповского в Бендерском уезде. Но проворовался и попал в тюрьму. Нелишним будет отметить и тот факт, что до этого помещик Скоповский с помощью своей дворни жестоко избил Григория на конюшне и раздетого бросил со связанными руками в заснеженной степи. Позже Котовский выдумал романтическую историю, согласно которой служил он вовсе не у Скоповского, а у князя Кантакузино. И не в 1900 году, а 1904-м. и что им увлеклась молодая княгиня. И что князь замахнулся на него арапником. После чего Котовскому ничего не оставалось, как сжечь княжеское имение. Документы же свидетельствуют: в 1903-1904 годах он работал управляющим у помещика Семиградова. Опять-таки проворовался, и опять попал в тюрьму на три месяца. Без всякого сомнения, он для того и скосил свой возраст, чтобы правосудие помягче отнеслось к якобы несовершеннолетнему еще юноше. Совершеннолетие в Царской России наступало в 21 год. Была еще одна причина скостить свой возраст. Во время Русско-японской войны в 1904 году Григорий Иванович попросту не явился на призывной пункт. В 1905-м его арестовали за уклонение от военной службы и направили в Костромской пехотный полк. Но армейская дисциплина не очень впечатляла нашего героя и, вскорости, он дезертировал и вернулся в Бесарабию где сколотил разбойничью шайку, во главе которой совершал разбойничьи набеги на помещичьи имения. Брали все, даже угоняли скот. При малейшем сопротивлении помещиков убивали. Потом Котовский писал, что решил «отомстить той среде, в которой вырос». При этом всегда орал: «Я Котовский!» и усиленно распространял миф, будто он благородный разбойник и грабит только богатых, раздавая отнятое у них добро несчастным крестьянам. Раздавал, как правило, копейки. Обычно, когда его банда шла через хутора и мелкие села, котовцы, красиво гарцуя на конях, разбрасывали вокруг себя мелочь. Крестьяне немедленно бросались в грязь за медяками. Так и рождались слухи о добром и справедливом атамане. Иной раз Котовский от щедрот одаривал несколькими рублями старух и вдов. А те несли благую весть дальше, снабжая ее совершенно фантастическими деталями. Мог Григорий Иванович и освободить бредущих под охраной стражников арестованных за всякого рода преступления крестьян. Офицеру же оставлял записку: «Освободил арестованных Котовский».

Была у Котовского еще одна страсть, что не давала ему покоя всю его жизнь. Уж больно любил Григорий Иванович выходить в свет. И ведь не врет фильм: ошивался он на раутах, где собиралась вся бессарабская знать. И действительно имел место такой эпизод, когда узнал он, что у хозяина-помещика под столом имеется кнопка, с помощью которой можно было вызвать охрану. Тут же и скомандовал историческое: «Ноги на стол! Я Котовский!» У остолбеневшего помещика Григорий Иванович разжился бухарским ковром и золотой тростью. А отнятые у помещиков деньги он замечательно тратил в ресторанах, проигрывал в карты, в бильярд, тратил на женщин, меры в которых, как пел много лет спустя Владимир Высоцкий, он не знал и не хотел. Не чурался Григорий Иванович и проституток. Один раз даже месяц прожил в Одесском борделе, скрываясь от полиции. Себя в ту пору называл Котовский не иначе как «атаман Ада» или «атаман Адский». И слава летела впереди его. Сохранилось описание Котовского составленное департаментом жандармерии примерно в этот период его деятельности: "рост 174 сантиметра, плотного телосложения, несколько сутуловат, имеет «боязливую» походку, во время ходьбы покачивается. Голова круглая, глаза карие, усы маленькие чёрные. Волосы чёрные, редкие, с залысинами, под глазами маленькие черные точки...".

В 1905 году судьба свела Григория Ивановича с одесскими анархистами. Их идеи пришлись ему по сердцу. Несколько лет рекомендовал себя не иначе как анархистом-террористом или анархистом-индивидуалом. И это было красиво. Он пугал многих. Но многих и завораживал. На дело ходил всегда с двумя револьверами. И, будучи левшой, всегда начинал стрелять с левой руки. Стрелять он тоже любил. За ним числилось с десяток убийств. Еще наш герой любил спорт – бокс, гири и крокет, а позже и футбол. В 1917-1918 годах он отдавал часть средств из награбленного на содержание нескольких футбольных команд в Одессе. Питал Григорий Иванович и особую страсть к лошадям и театру. В силу последнего пристрастия нередко позволял себе эффектные жесты. Как-то во время боя с летучим полицейским отрядом захватил в плен помощника полицмейстера Зильберга. Он не стал его убивать. Напротив, одарил трофеями и отпустил, взяв слово прекратить преследования. Зильберг увы этого слова не сдержал.

В 1906 году Котовского, прозванного сыщиками «героем тысяча одной уголовной авантюры», все-таки арестовывают. В тюрьме Григорий Иванович с помощью кулаков немедленно сделался паханом и организовал грандиозный побег уголовников из кишиневского тюремного замка. Воры обезоружили охрану, забрали ключи и открыли тюремные ворота и ринулись на свободу. Но на площади они были встречены залпами солдатских винтовок. После этого Котовского посадили в особую железную камеру-одиночку. Но Григорий Иванович с помощью оставшихся на свободе подельников подкупил стражу. Продажные охранники и помогли ему совершить новый побег: он с помощью отмычек открыл двое железных дверей, пролез через решетку на чердак, сделал из одеял веревку, спустился в тюремный двор, перемахнул через забор и умчался в пролетке. Был через несколько дней пойман, и в ответ совершил две попытки побега путем подкопа. Но его удалось удержать до суда. Кстати, сидя в тюрьме, Котовский довольно близко сошелся со знаменитым одесским серийным убийцей Пашкой-Грузином, что в известной степени характеризует особенности психологии будущего командира Красной Армии. Тюрьма Котовского не сколько не испугала. Обладая недюжинной физической силой, Котовский с легкостью гнул подковы, занимался боксом, борьбой и атлетизмом. В камере он быстро разобрался с авторитетами. Венцом разборок с авторитетами стало убийство Котовским самого уважаемого уголовного авторитета того времени – «Ваньки-Козлятника». Котовский просто выдавил ему глаза. Тогда же появилась у него на щеке и знаменитая наколка в виде слезы, правда через несколько лет он ее вытравил – впрочем след от нее остался на всю жизнь.

Вот как описывал в 1918 году деятельность Котовского в тюрьме один из членов его группы, некий Давид Кичман: «Там, где появлялся Котовский, прекращались грабежи арестантов и поборы со стороны «бродяг». В 1908 году в Николаевской каторжной тюрьме Котовский отменил так называемый налог «на камеру» в пользу тюремной уголовной верхушки. Котовский был у каторжан в огромном авторитете благодаря постоянной борьбе против начальства и отстаивания интересов «униженных и оскорбленных».

Как ни оправдывался Григорий Иванович, что раздавал часть денег бедным, как не твердил, что революция 1905 года сделала из него благородного разбойника, суд отправил его в Сибирь – на каторгу, на 12 лет, за вульгарный бандитизм. Сидел он в знаменитом Нерчинске. И вел себя весьма похвально. Активно сотрудничал с властями, усмирял непокорных каторжников, быстро продвинулся в десятники на строительстве железной дороги. И с замиранием сердца ждал амнистии по случаю 300-летия дома Романовых. Однако амнистия бандитов не коснулась. Тогда, зимой 1913 года Котовский убивает двух охранников и бежит через тайгу – точном соответствии со старинной каторжной песней: «Шилка и Нерчинск остались в дали». Пройдя всю Россию с востока на запад как «Алеша Пешков», объявился Григорий Иванович в родной Бесарабии. Сколотил тут же новую банду. И приступил к разнузданному разбою.

Пик этой разнузданности пришелся на 1915-1916 годы – Котовский совершил 28 налетов, один другого громче. На этот раз в своей любимой Одессе он не только оттягивался в ресторанах и борделях, но и грабил и разбойничал.

Для полноты его тогдашнего портрета приведу отрывок из секретной депеши, направленной всем уездным исправникам и начальникам сыскных отделений: «… прекрасно говорит по-русски, молдавски, румынски, и еврейски, а равно может изъясняться на немецком и чуть ли не на французком языках. Производит впечатление вполне интеллигентного человека, умного и энергичного. В обращении старается быть со всеми изящным, чем легко привлекает на свою сторону симпатии всех имеющих с ним общение. Выдавать он себя может за управляющего имениями, а то и помещика, машиниста, садовника, сотрудника какой-либо фирмы или предприятия, представителя по заготовке продуктов для армии и прочее. Старается заводить знакомства и сношения в соответствующем кругу… В разговоре заметно заикается. Одевается прилично и может разыгрывать настоящего джентльмена. Любит хорошо и изыскано питаться…». В те годы Котовский больше всего хотел срубить побольше деньжат и убежать в Румынию. Но фортуна опять повернулась к нему тылом. После очередного налета он не смог уйти от погони. Арест выглядел очень кинематографично. Его окружил целый отряд сыскной полиции. Он выскочил на ячменное поле. Долго отстреливался. Но был ранен в грудь, и истекая кровью скручен полицией.

Судили его в Одессе военно-окружным судом. На суде Григорий Иванович признался в немыслимом числе грабежей и разбоев, но дружков своих не выдал. Суд приговорил к смертной казни через повешение. На суде будущий большевик каялся и просил отправить его на фронт, где он со словами «За царя, за веру!» будет смывать свои грехи кровью. Он даже выдумал, что часть награбленных денег отдал «Красному кресту».

Как это часто было в нашей истории, по России прокатилась волна выступлений в защиту Котовского. В том, что он бандит и убийца, никто не сомневался ни минуты. Но уж больно колоритной личностью казался он наиболее экзальтированной части российского общества. За него, например, вступилась жена генерала Брусилова – она просила отправить его на фронт. Да и сам Котовский времени в камере смертников не терял и писал покаянные письма. Вот еще один подлинный отрывок: «… потрясенный сознанием, что уходя из этой жизни, оставляю после себя такой ужасный нравственный багаж, такую позорную память – испытываю страстную, жгучую потребность и жажду исправить и загладить содеянное зло». И далее: «.. не злодей, не прирожденный профессиональный преступник, а случайно павший человек, который осознал свою виновность, с душой, переполненной тоской и непередаваемыми переживаниями от угрызений совести»… Понятно, уж очень хотелось Котовскому жить. Потом-то, при большевиках, он писал совсем другое. Правда, тоже красиво.

Сначала генерал Брусилов, сообразуясь с убеждениями своей супруги, добился отсрочки казни. А потом грянула февральская революция. Котовский мгновенно выказал всяческую поддержку Временному правительству. За него ходатайствовали, как это не парадоксально, министр Гучков и адмирал Колчак. Освободил же его личным распоряжением сам Керенский в мае 1917 года. Хотя до этого официального вердикта Котовский уже несколько недель разгуливал на свободе. А в день помилования явился наш герой в оперный театр Одессы, там давали «Кармен», и вызвал бешенные овации, произнеся пламенную революционную речь тут же устроил аукцион по продаже своих кандалов. В аукционе победил купец Гомберг, который приобрел реликвию за три тысячи рублей. Интересно, что за голову Котовского власти год назад готовы были заплатить всего две тысячи рублей. Поистине парадокс времени. Позже Григорий Иванович врал, что толкнул свои вериги за десять тысяч. А через несколько дней повторил трюк с кандалами в кафе «Фалькони». На этот раз куда менее удачно. Ему удалось выручить всего 75 рублей. И ведь-таки уехал на фронт! И воевал на Румынском фронте. И как воевал… в октябре 1917 года уже был произведен Временным правительством в прапорщики и даже награжден Георгиевским крестом. Отвага и мужество Бессарабского разбойника принесла ему уважение сослуживцев. Григорий Иванович становится членом полкового комитета 136-го Таганрогского пехотного полка. А в ноябре 1917 года после октябрьского переворота примыкает к левым эсерам, избирается членом комитета 6-й армии.

Полно противоречий и последующее его бытие. Он опять становится во главе конной банды. Несколько раз попадает в плен к белым. Его громит анархистка Маруся Никифорова. Его дружбы пытается добиться Нестор Махно. Но в мае 1918 года, сбежав от дроздовцев, оказывается в Москве. Что он делал в столице до сих пор никому неизвестно. То ли участвовал в мятеже левых эсеров и анархистов, то ли подавлял этот мятеж… Но уже в июле Котовский снова в Одессе. Водит дружбу с не меньшей одесской легендой – Мишкой Япончиком. Япончик, между прочим, видел в нем своего и относился к нему как к заслуженному пахану. Котовский платит Мишке тем же. Во всяком случае он поддерживает Япончика, когда тот захватывает власть над всем здешним уголовным миром.

5 апреля 1919 года, когда части Белой армии и французские интервенты начали эвакуацию из Одессы, Котовский под шумок вывез из Госбанка на трех грузовиках все имеющиеся там деньги и драгоценности. Судьба этого богатства неизвестна. До сих пор на Херсонщине и Бесарабии ходят рассказы о кладах Котовского. До сих пор не перевелись энтузиасты, которые пытаются их найти. Остается предположить, что именно эти средства помогли Котовскому стать красным командиром и «героем гражданской войны»… Как бы то ни было, но с весны 1919 года он командует Тираспольским отрядом воюя на стороне большевиков. С июля 1919 года Котовский становится командиром одной из бригад 45-й стрелковой дивизии. Воюет отменно. В ноябре 1919 года в составе 45-й дивизии участвует в обороне Петрограда. С января 1920 года командует кавказской бригадой, воюя на Кавказе, Украине и на советско-польском фронте. В апреле 1920 года вступает в коммунистическую партию большевиков. Действуя смело и решительно с присущим ему авантюризмом и наглостью везде куда бы не посылали его бригаду, одерживает победы. Такая смелость и решительность не остается незамеченной. Котовский становится кавалером трех орденов Красного Знамени и Почетного революционного оружия.

С декабря 1920 года Котовский – начальник 17-й кавказской дивизии. В 1921 году командует кавказскими частями, в том числе действовавшими против махновцев, антоновцев и петлюровцев. При этом Григорию Ивановичу особенно удаются карательные экспедиции по тылам противника. В сентябре Котовского назначают начальником 9-й кавказской дивизии, в октябре 1922 года – командиром 2-го кавказского корпуса.

Так или иначе но к 1922 году Григорий Иванович сделал внушительную карьеру: командир 2-го кавалерийского корпуса, член ЦИК СССР, ЦИК Украины, ЦИК Молдавской АССР… вне всякого сомнения, его кто-то усиленно двигал. Быть может, сам Фрунзе… жизнь бывшего уголовника складывалась великолепно. Но сильно беспокоили ужасные головные боли – последствия контузии. Помогали только наркотики. И еще: занялся он темными финансовыми делами – на дворе-то стоял благословенный НЭП. Во всяком случае, в Умани захватил Григорий Иванович сахарный завод, употребив его на нужды своего корпуса…

Глядишь, и дотянул бы Григорий Иванович до тридцатых годов… никак, впрочем, не дальше. Сгорел бы вместе с другими героями гражданской войны, «став» немецким или японским шпионом. Но судьба распорядилась иначе… В ночь с 5 на 6 августа 1925 года был он убит под Одессой, в военном совхозе «Чабанка».

Смерть его таинственна – ровно, как и смерть его благодетеля Михаила Фрунзе. По официальной версии выходило, что Котовского застрелил его адъютант, с женой которого наш герой имел очень «тесные отношения». Дескать, сказал адъютант, что уезжает в Одессу, а сам вернулся, застал любовников, Котовский рванул к окну, да не успел – сразили его пули обманутого мужа. Но это вранье, как почти все в официальной биографии героя. В «Чабанку» Котовский приехал с женой Ольгой – в браке с которой состоял с 1920 года. У этого преступления было целых пятнадцать свидетелей. В роковой день Котовский был в пионерском лагере. Вернулся в часов десять вечера. Тут же началась дружественная попойка. Потом все разошлись. Ушла в дом и Ольга. Услышала выстрел. Выбежала. Увидела убитого мужа. Убийцу ловить не пришлось. Он сам сдался властям. Это был Майер Зайдер – начальник охраны того самого сахарного завода в Умани. Интересно, что Зайдер был близким другом Мишки Япончика, сидел с ним в одной камере и был хозяином того самого публичного дома, где Котовский отсиживался, скрываясь от полиции в 1918 году. Собственно за подобные заслуги в дальнейшем он и был пристроен Котовским на хлебное место. На суде, естественно, закрытом, Зайдер сообщил, что убил Котовского за то, что тот отказался повысить его по службе… казалось бы, приговор предопределен. Но не тут-то было. Зайдеру дали всего десять лет. Он отсидел два года, заведуя тюремным клубом. А в 1928 году его вообще освободили. Впрочем, через два года его прикончили бывшие котовцы.

Так или иначе, но загадка убийства Григория Ивановича так и остается неразгаданной. То ли Котовского убрали из-за Фрунзе, который хотел сделать Григория Ивановича своим заместителем. Но уж коли зарезали на операционном столе Фрунзе, то и Котовскому жить осталось недолго. То ли убить Котовского приказал Дзержинский, который ненавидел Фрунзе, а заодно и Котовского, собрав против него немалый компромат. То ли пал наш герой из-за махинаций на сахарном заводе. Ходили среди уголовного элемента и слухи, что убийство Котовского было местью за предательство в 1919 году уголовного авторитета и одновременно командира 54-го революционного имени Ленина полка Мишки Япончика, у которого Майер Зайдер был в то время адъютантом…

Но на этом история человека-легенды не заканчивается. Григорий Иванович был похоронен в Бирзуле (ныне Котовск Одесской области). Тело Котовского было забальзамировано и помещено в мавзолей его имени. Заспиртованное сердце Григория Ивановича, по слухам, до сих пор хранится на Лубянке.

При румынской оккупации мавзолей был разрушен, тело Григория Ивановича было выброшено на навозную кучу. От забальзамированного тела сохранилась лишь небольшая часть. В настоящее время мавзолей закрыт для посещения. Три ордена Боевого Красного Знамени и почётное революционное оружие Котовского были украдены румынскими войсками из мавзолея во время оккупации. После войны Румыния официально передала награды Котовского СССР. Награды хранятся в Центральном музее Вооружённых Сил в Москве. С советских времен существует персональный музей Котовского в столице Приднестровья Тирасполе.

А в Одессе со временем появился огромный район новостроек. И назван он был «Поселок Котовского». И стал этот поселок одним из самых криминогенных районов города. Видно, дух неугомонного атамана как раз здесь и нашел свое пристанище.

СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР И ПОМИЛОВАНИЕ

Четвертого октября 1916 года Котовский, несмотря на все усилия защищавшего его известного адвоката В. С. Лузгина, был приговорен военным судом к смертной казни через повешение. Приговор гласил: «…подсудимого Григория Котовского, уже лишенного всех прав состояния, подвергнуть смертной казни через повешение…»

Не помогло и то, что на суде Котовский уверял, что никогда из оружия не стрелял и никого не убил, а носил его для солидности. Кажется, здесь «атаман Ада» не врал. Во всяком случае, нет никаких доказательств, что до 1917 года он убил хотя бы одного человека. Котовский пытался убедить судей, что «уважал человека, его человеческое достоинство… не совершая никаких физических насилий потому, что всегда с любовью относился к человеческой жизни». Котовский просил отправить его «штрафником» на фронт, где он «с радостью погибнет за царя» и искупит кровью свою вину.

Уже в камере смертников Котовский продолжал заниматься гимнастикой. На положении смертника он оставался в течение сорока пяти суток.

Оставалось уповать на чудо и на супругу генерала Брусилова. И 8 октября Котовский написал письмо Надежде Владимировне: «Ваше Высокопревосходительство!

Коленопреклоненно умоляю Вас прочесть до конца настоящее письмо. Приговором Одесского военно-окружного суда от 4-го числа сего октября я приговорен к смертной казни через повешение за два совершенных мною разбойных нападения, без физического насилия, пролития крови и убийства. Приговор этот подлежит конфирмации Его Высокопревосходительства господина главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта. Ваше Высокопревосходительство! Сознавая всю степень виновности своей перед Отечеством и обществом за совершенные преступления, принеся публично в суде полную повинную за них и полное искреннее и чистосердечное раскаяние и признавая справедливость вынесенного мне судом приговора, я все-таки решаюсь обратиться к Вашему Высокопревосходительству с мольбой о высоком и великодушном заступничестве пред господином главнокомандующим - Вашим высоким супругом - о смягчении моей участи и о даровании мне жизни. Я решаюсь обратиться к Вашему Высокопревосходительству с этой мольбой только в силу следующего: ступив на путь преступления в силу несчастно сложившейся своей жизни, но обладая душой мягкой, доброй и гуманной, способной также на высшие и лучшие побуждения человеческой души, я, совершая преступления, никогда не произвел ни над кем физического насилия, не пролил ни одной капли крови, не совершил ни одного убийства. Я высоко ценил человеческую жизнь и с любовью относился к ней как к высшему благу, данному человеку Богом. Был случай здесь, в Одессе, когда я выстрелил в своего соучастника по преступлению, позволившего себе произвести выстрел в хозяев дома, где мы находились, и этим выстрелом, ранив его в руку, выбил ему из рук оружие. К женщине и ее чести я относился всегда как к святыне, и женщины при совершении мною преступлений были неприкосновенны. Производя психическое насилие, я и здесь старался, чтобы оно было наименее ощутительно и не оставляло после себя следа. Материальные средства, добытые преступным путем, я отдавал на раненых, на нужды войны, пострадавшим от войны и бедным людям. Преступления я совершал, не будучи в душе преступником, не имея в душе ни одного из элементов, характерных преступной натуре. Был случай в Кишиневе, когда, явившись в дом богатых коммерсантов с целью совершить преступление, мы застали там одних только женщин; увидев их испуг, я вывел в другие комнаты своих соучастников, потом, вернувшись, успокоил хозяек дома и ушел, не взяв ничего, несмотря на то, что в кассе хранилась крупная сумма денег, причем прибегнул к обману, заявив своим соучастникам, что открывал кассу и там ничего не оказалось. И вот теперь, поставленный своими преступлениями перед лицом позорной смерти, потрясенный сознанием, что, уходя из этой жизни, оставляю после себя такой ужасный нравственный багаж, такую позорную память, и, испытывая страстную, жгучую потребность и жажду исправить и загладить содеянное зло и черпая нравственную силу для нового возрождения и исправления в этой потребности и жажде души, чувствуя в себе силы, которые помогут мне снова возродиться и стать снова в полном и абсолютном смысле честным человеком и полезным для своего Великого Отечества, которое я так всегда горячо, страстно и беззаветно любил, я осмеливаюсь обратиться к Вашему Высокопревосходительству и коленопреклоненно умоляю - заступитесь за меня и спасите мне жизнь, и это Ваше заступничество и милость будут до самой последней минуты моей жизни гореть ярким светом в моей душе, и будет этот свет руководящим, главным принципом всей моей последующей жизни. Я желал бы, чтобы Вы, Ваше Высокопревосходительство, могли бы заглянуть в душу писавшего это письмо, во все ее тайники, и Вы тогда увидели бы пред собой не злодея, не прирожденного и профессионального преступника, а случайно павшего человека, который, сознав свою виновность, с душой, переполненной тоской и непередаваемыми переживаниями от угрызений совести, пишет Вам эти строки мольбы.

Вы увидели бы пред собой не аморального, отказавшегося от всех моральных ценностей, на которых основана жизнь культурного и честного человека, преступника, а человека, не выдержавшего жестоких ударов суровой жизни и павшего под ними, но не погибшего душой, и верьте, Ваше Высокопревосходительство, что Вам не придется раскаиваться за свое высокое заступничество за меня, я сумею быть достойным его и, нося Ваш светлый, благородный и великодушный образ в своей душе, создам из своей жизни по своей честности, бескорыстности и облагораживающего человеческую душу труда высокий образец человеческого существования.

Если же Вы, Ваше Высокопревосходительство, не найдете возможным ходатайствовать перед господином главнокомандующим, Вашим высоким супругом, о даровании мне жизни, то как потомок военных, дед которого, полковник артиллерии, сражался и проливал кровь за Отечество (Котовский, кажется, сам уже поверил, что его дед был полковником артиллерии и дворянином. С точки зрения обращения к Брусилову это была удачная придумка: генерал скорее проявит снисхождение к внуку боевого полковника и дворянина, чем к сыну механика винокуренного завода. - Б. С.), умоляю как о высшей милости и чести ходатайства Вашего Высокопревосходительства пред Его Высокопревосходительством господином главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта о замене им смертной казни через повешение смертной казнью через расстрел. Я знаю, что как отверженный я лишен права чести умереть от благородной пули, но как потомок военных, как искренний и глубокий патриот, стремившийся попасть в ряды нашей героической армии, чтобы умереть смертью храбрых, смертью чести, но не имевший возможность это сделать в силу своего нелегального положения, умоляю об этой высшей милости, и последним моим возгласом при уходе из этой жизни будет возглас: „Да здравствует армия!“ Приговор о смертной казни с делом суда отосланы для конфирмации Его Высокопревосходительству 7-го числа октября 1916 года в 5 часов пополудни.

Коленопреклоненно умоляющий Ваше Высокопревосходительство Григорий Иванов Котовский.

Одесская тюрьма. Октября 8-го дня 1916 года».

Примерно то же самое Котовский написал и самому генералу Брусилову. Уже 18 октября Брусилов своей властью заменил Котовскому смертную казнь «каторгой без срока». Но еще раньше, сразу же по получении письма жены, Брусилов связался с руководством Одесского округа и распорядился отложить приведение смертного приговора в исполнение.

Надежда Владимировна Брусилова была писательницей и наверняка оценила литературные способности Котовского. Письмо было в меру сентиментальным и при этом весьма неконкретным, но производило впечатление глубокой искренности. В письме Котовского бросается в глаза, что когда он говорит об ударах судьбы, будто бы толкнувших его на криминальную дорожку, то в чем именно заключались эти удары, не сообщает. Котовский упоминает несколько своих налетов, во время которых будто бы проявил благородство. Но опять-таки никакой конкретики - когда происходил тот или иной налет, кто именно был ограблен. А ведь Котовский никогда просто так первого встречного не грабил. Он действовал по наводке, подбирал свои жертвы и тщательно готовил нападения, так что фамилии большинства ограбленных им людей должен был помнить. Такая забывчивость деталей наводит на мысль, что все случаи, свидетельствовавшие о его благородстве, Котовский придумал. Тем более что в письме фигурировал еще и мифический предок-полковник. Зато о связях с революционерами Котовский в этом письме, естественно, и словом не обмолвился. Ничего не сказал он и о своем дезертирстве из армии во время Русско-японской войны. Это наверняка не понравилось бы боевому генералу.

Разумеется, супруги Брусиловы правдивость сообщенного Котовским проверять не стали. Хотя, наверное, догадывались, что кое-что он мог и присочинить. Но им очень хотелось верить человеку, обещавшему завязать с преступным прошлым и твердо встать на путь исправления. И Надежда Владимировна сделала всё, чтобы убедить мужа помиловать Котовского. Уже 16 октября она писала ему: «Дорогой мой, я позволяю себе телеграфировать об Котовском, так как никогда в жизни не была в таком тяжелом положении относительно жизни и смерти человека. Прочти это письмо или хоть подчеркнутые мною места. Начальник тюрьмы, председатель военного суда и очень много других лиц говорят мне, что он производит впечатление действительно кающегося человека. Так хоть замени виселицу расстрелом, если нельзя даровать жизнь, как он и просит. Но лучше всего совсем спаси человека.

…Может быть, можно отправить этого разбойника Котовского на фронт на суд Божий. Подумать только, как часто такие разбойники бывают честнее и благороднее всяких чинушек военных и штатских, обкрадывающих русское правительство и народ исподтишка…»

А в конце октября, когда Котовский уже был помилован, Надежда Владимировна написала мужу благодарственное письмо: «Милый мой, ты прости, что я такую суматоху подняла из-за приговора Котовского. Я не знаю, действительно ли он разбойник или идейный анархист, я не следила за процессом, у меня для этого нет времени. Но раз человек обратился ко мне, то уж ты устрой, чтобы на моих руках крови не было. Бог всё разберет. Иной разбойник иногда лучше иного министра. Здесь все на меня рассердились, что я задержала исполнение приговора военного суда на целые сутки, пока не довела до тебя всей этой истории. Я телеграфировала ночью прокурору и генерал-губернатору и градоначальнику, пока не добилась своего. И как удачно, что твой милый усатый жандарм заглянул ко мне прежде, чем на поезд, с экстренными бумагами из штаба. Я вижу в этом Божью волю. И вот жизнь человека спасена. Я даже не знала, что у тебя есть право совсем отменить смертную казнь, и только надеялась, что ты сможешь приказать пересмотреть дело вновь, всё же он бы видел, что я сделала, что могла. Слава Богу, что так вышло. Спасибо тебе…»

Нельзя сказать, что генерал Брусилов был этаким всепрощающим добрым дедушкой. Уже после помилования Котовского он бестрепетно утвердил смертный приговор группе солдат 223-го Одоевского пехотного полка за участие в антивоенных выступлениях. В связи с этим Алексей Алексеевич 26 января 1917 года телеграфировал в Ставку: «Необходимо для примера немедленно привести приговор в исполнение. Совершенно недопустимо никакое снисхождение». Но к Котовскому генерал снисхождение проявил, в том числе и потому, что почувствовал в нем «социально близкого» человека - внука заслуженного героя-полковника. Несомненно, решающим здесь было заступничество Надежды Владимировны. Возможно, генерал также поверил в искренность раскаяния Котовского и в его готовность искупить свою вину на фронте. Как мы увидим дальше, на фронт Первой мировой войны Котовский действительно попал, но поучаствовать в боях ему так и не довелось.

Уже после Февральской революции, 18 марта 1917 года, Котовский навестил Надежду Владимировну. В этот день она писала мужу: «Дорогой мой, жду сейчас Котовского, разбойника бессарабского, который пожелал „поцеловать мне руку за то, что я ему жизнь даровала“».

Надежда Владимировна вспоминала об этой встрече в августе 1925 года, когда узнала о гибели Котовского: «Тут вскоре разыгралась Февральская революция, и смута душевная все усиливалась. В городе было неспокойно. Уголовная и политическая тюрьма разбежалась. Котовский мне просил передать, чтобы я была спокойна, что он пользуется таким авторитетом среди разбежавшихся, что соберет их всех обратно и водворит порядок, что он и выполнил. Я была ему крайне благодарна, так как по городу ходили чудовищные слухи. Жители боялись вечером выходить на улицу, грабежи участились и т. д. и т. п.

Дня через два, в то время, когда у меня в залах было много дам и барышень, моих помощниц по делам благотворительности, мне позвонил журналист Горелик. Это был очень симпатичный еврей, газетный работник, и я много раз имела с ним дело. Он по телефону просил меня принять его вместе с Котовским. Я отвечала согласием.

Мои девицы и дамы - врассыпную, визжат и охают.

Как вы не боитесь, Надежда Владимировна, ведь он разбойник…

Ну да, конечно, он сейчас ворвется и всех нас перестреляет, - трунила я над ними. Минут через двадцать швейцар докладывает лакею, тот мне, и появляется Горелик в обществе совершенно бритого человека с умным, энергичным лицом.

Я пришел, чтобы поблагодарить вас, позвольте поцеловать ручку, которая даровала мне жизнь.

Я в свою очередь поблагодарила его за энергичную помощь властям в тюрьме в борьбе с уголовными преступниками. Мы обменялись еще несколькими словами. В тот день как раз были телеграммы о том, что вызванный было в армию с Кавказа великий князь Николай Николаевич остановлен на пути, что Временное правительство передумало (назначать его главнокомандующим русской армией. - Б. С.) и отклонило свое решение. Это, конечно, было сделано по распоряжению солдатских и рабочих депутатов, то есть по указанию большевиков. Но Котовский тогда их не знал, ничего общего с ними не имел, они позднее его к себе пристегнули.

Он тогда, увидев на моем столе большой портрет великого князя, заговорил об этом вопросе сам:

Какую ошибку делает Временное правительство. Разве можно в то время, когда война не кончена, устранять от армии такого опытного, популярного, всеми в войсках любимого человека.

Это его подлинные слова. Что-то на большевика не похоже.

Мы с ним простились, и вскоре, уехав из Одессы сначала в Каменец-Подольск, потом в Могилев, потом в Москву, я забыла о нем».

Надежда Владимировна ошиблась. Уже с конца 1917 года Котовский пошел одним путем с большевиками.

А вот как о встрече Котовского и Надежды Владимировны писал в газете «Маленький Одесский листок» журналист Горелик в заметке «Г. Катовский у Н. В. Брусиловой» 19 марта 1917 года. Характерно, что в тексте статьи фамилия нашего героя неизменно пишется как «Катовский». Это заставляет подозревать, что журналист не слишком хорошо знал биографию Григория Ивановича, раз ошибся даже в написании его фамилии. В заметке говорилось: «Супруга главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта Н. В. Брусилова приняла вчера во дворце главнокомандующего на Николаевском бульваре знаменитого героя уголовных процессов, рыцаря большой дороги Григория Катовского. История этого трогательного визита такова.

Когда Катовский был приговорен Одесским военно-окружным судом к смертной казни за нападение и ограбление в степи, он решил подчиниться своей судьбе.

Не потому, что я упал духом или не мог найти способа бежать, - рассказывает этот сильный человек пишущему эти строки. - Я пришел к убеждению и сознанию, что все против меня. Обстоятельства создавались роковой силой, против которой я даже не хотел бороться. Началось моим нелепым арестом, - я попал глупо, как мальчишка. В тюрьме сидя, я провалился с записками, которые хотел тайно передать и которые говорили в суде против меня. И многие другие мелочи топили меня с фатальною неумолимостью.

Суд приговорил Катовского к повешению, и он был переведен в одесский тюремный замок, где находился на положении „смертника“.

18-го ноября 1916 года его вызвали в кабинет начальника тюрьмы. Начальник Перелешин, - ныне арестованный, - протянул ему со злобой бумагу и проворчал:

Вот вам замена. Распишитесь.

Это была бумага о том, что смертная казнь Григорию Катовскому заменена вечной каторгой. Возвращенный к жизни человек просил тюремщиков сказать ему, кто его помиловал, чьим заботам и хлопотам он обязан жизнью. Перелешин ответил, что кто-то его запрашивал, но что он ничего точно не знает.

Мартовские события раскрыли двери тюрьмы. Одни оттуда вышли навсегда, другие получили возможность отлучиться в город, видеть солнце и слышать свободные речи. В числе последних был и Григорий Катовский. И тут, на воле, он совершенно случайно узнал от корреспондента „Русского слова“ - кому он обязан жизнью. Это - Н. В. Брусилова. И Катовский решил пойти к ней и поблагодарить ее за то, что он, по ее милости, ходит в живых.

Вчера в 3 часа дня Катовский и корреспондент „Русского слова“ явились во дворец и были приняты Н. В. Брусиловой. Катовский, этот крепкий человек, переживший и суд, и каторгу, и смертный приговор, и жизнь в каменном мешке - предпоследнем обиталище „смертника“, заметно волновался. Здесь, в этих стенах, что-то делалось для спасения его жизни, тут решалась его судьба.

К Катовскому вышли Н. В. Брусилова и сестра ее Е. В. Желиховская. Катовский взял обеими руками протянутую ему Н. В. Брусиловой руку и крепко пожал ее. Он сказал, что глубоко сожалеет, что так поздно узнал, кому обязан своей жизнью. Н. В. Брусилова ответила, что счастлива тем, что ей удалось спасти хоть одну человеческую жизнь в эти скорбные дни, когда их гибнет так много. Н. В. Брусилова тут же рассказала Катовскому историю его помилования. Получив письмо Катовского, которое произвело на нее сильное впечатление, Н. В. написала своему супругу в Ставку подробное письмо о Катовском и просила смягчить его участь, указывая на то, что Катовский за всю свою бурную жизнь все же не пролил ни одной капли крови, не совершил ни одного убийства. Одновременно Н. В. Брусилова отправила письмо начальнику судной части при Ставке генералу Батогу. Ответ от генерала А. А. Брусилова получился очень скоро. Главнокомандующий писал, что он ознакомился с делом Катовского, убедился, что он действительно не убивал, и решил заменить ему смертную казнь вечной каторгой. Для человека, не пролившего чужой крови, всегда открыт, по мнению генерала, путь к исправлению.

Н. В. Брусилова рассказала Катовскому эти подробности, выразила свое удовлетворение деятельностью Катовского в тюрьме (о чем читала в газетах) и спросила - чем может ему помочь в будущем.

Катовский ответил, что личной жизни для него больше не существует. В эти дни освобождения народа он хочет жить для других, чтобы искупить свое прошлое. Его мечта - обратиться к обществу с призывом простить всех уголовников, нужно, чтобы наряду с амнистией, дарованной государством, преступники получили бы и прощение от общества. Нужно, чтобы общество, только что бывшее свидетелем всемирного чуда над нашей родиной, уверовало в то, что такое же чудо может случиться и с отверженными было людьми. Нужно их простить и смотреть на них, как на новых людей, родившихся после 27-го февраля. Помочь ему в этом деле своими содействиями и просил Катовский Н. В. Брусилову. Н. В. Брусилова внимательно выслушала Катовского, тронутая его словами, обещала свою помощь и просила его жить теперь новой и красивой жизнью».

И ведь угадала Надежда Владимировна! Новая жизнь Котовского действительно стала краше прежней. Особенно эффектно смотрелся он в роли красного комбрига в синей габардиновой гимнастерке, красной фуражке и красных штанах.

Вероятно, газетчики все-таки присочинили насчет того, что Котовский только при встрече узнал о роли супруги Брусилова в его избавлении от смертной казни. Ведь не мог же он забыть, что писал ей письмо. Хотя, конечно, о том, что именно Надежда Владимировна замедлила приведение в исполнение смертного приговора, он мог и не знать. И уж точно придумал Горелик (а точнее, рассказавший ему эту историю Котовский), что начальник тюрьмы не скрывал своей злобы по поводу помилования Котовского. Ведь, как мы знаем из письма Надежды Владимировны мужу, начальник тюрьмы верил в искренность раскаяния Котовского, а значит, полагал возможным его помилование.

В августе 1925 года Надежда Владимировна вспоминала, как удалось добиться отмены смертной казни для Котовского: «В прежнее время он был форменный разбойник, грабитель в Бессарабии, это все знали, и судился за грабежи, и преследовался правосудием за разбои. Он говорил мне и даже писал, что награбленным делился иногда не только со своей шайкой, но и с подвернувшейся беднотой, но насколько это верно, я судить не могу, хотя возможность этого вполне допускаю. Это был человек типа пушкинского Дубровского, не лишенный симпатичных сторон. По его словам, он был сын артиллерийского офицера в Бессарабии и с самых ранних лет не хотел систематично учиться, не хотел жить в городе, принадлежать своей семье, его тянули леса и поля, большие дороги, жизнь бродяги и впечатления воли и буйного ветра в степи. Живя в Одессе, я много слышала о нем, и мне он казался удалым молодчиной. Когда однажды в обществе я услышала в разговоре военных юристов, что Котовский опять попался и на этот раз „мы его держим крепко“, у меня невольно вырвались слова: „А я буду очень рада, если он опять удерет“. Мужчины засмеялись, а дамы были весьма шокированы и укоризненно на меня посмотрели.

Прошло несколько лет. Во время германской войны он сидел в одесской тюрьме, его судили, и, читая газеты, я видела, что на этот раз дело его действительно плохо. Он был приговорен к смертной казни через повешение.

В то время А. А. был главнокомандующим Ю-3, ему подчинены были двенадцать губерний. Я жила во дворце на бульваре и играла большую роль во всевозможных тыловых делах. Работы у меня (и по благотворительности, и по снабжению войск подарками и медикаментами, и санитарные поезда-бани, лазареты, госпиталя и приюты для детей и беженцев) было бесконечно много. (В то время, кроме моих прежних дел „братской и повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям“, на мне лежали все дела склада государыни императрицы Александры Федоровны на Юго-Западном фронте. Я получала 60 тыс. рублей в месяц на это дело, и ответственность эта была мучительна.) У меня было три секретаря, и, несмотря на это, приходилось работать иногда целыми ночами. Как-то раз около полуночи я сидела за своим письменным столом, когда вошедшая горничная подала мне письмо со словами: „Это принес какой-то мальчишка из тюрьмы. Швейцар и дворники его гнали, а я гуляла с собачатами и согласилась взять письмо: уж очень он просил. Жизнь человека, говорит, от этого зависит“.

Хорошо сделали, что взяли письмо, - одобрила я ее.

Это письмо было от Котовского, длинное, обстоятельное, красноречивое. Я очень сожалею, что не сохранила хотя бы копии с него. Но минуты были сочтены, наутро его могли повесить. Он уже несколько дней тому назад написал мне это письмо, но его до меня не допускали. Он клялся, что лично никогда никого не убивал, а только дирижировал своей шайкой. Но ведь это то же самое. Кроме того, он умолял меня просить моего мужа помиловать его, отправить на фронт в самые опасные места, что он с радостью погибнет за Родину в бою с немцами, что в крайнем случае он умоляет его расстрелять, но не вешать, как собаку, что он сын офицера и такая позорная смерть для него ужасна.

Я читала это письмо и с жутким чувством сознавала, что в первый раз в жизни у меня в руках жизнь и смерть человека. Это была большая ответственность перед Богом, и мне очень жаль, что это письмо не сохранилось у меня, оно было приложено к делам военного прокурора на Юго-Западном фронте (С. А. Батога). Думать не было времени, нужно было действовать. Я перекрестилась и стала звонить в телефон генерал-губернатору Эбелову, градоначальнику Сосновскому, одесскому военному прокурору (не вспомню теперь его фамилии). Я умоляла задержать казнь Котовскому, дать мне возможность списаться с мужем. Надо мной смеялись, даже возмущенно говорили: „Охота вам беспокоить Алексея Алексеевича, на рассвете вздернут эту собаку Котовского и баста…“

Я удивляюсь вам всем, какие вы христиане. Мне тошно подумать, что человека „вздернут“, по вашему выражению, - возражала я.

Наконец мне все же удалось уговорить отложить казнь Котовского на несколько дней. Я облегченно вздохнула и стала писать письмо мужу. Едва я его кончила, как в комнату вошла опять моя горничная.

Тут жандарм едет курьером в штаб генерала. Очень боится опоздать на поезд, спешит. Но говорит, что, как обещал раз и навсегда генеральше, никак не может уехать с бумагами в штаб, не заглянув к вам.

Зовите его скорее сюда. (Господи! Я положительно увидела в этом совпадении руку Провидения.)

Вошел мой усатый приятель, звякнув шпорами.

Не прикажете ли чего передать Его Высокопревосходительству или братцу господину полковнику? Если что готово, а то мне до поезда полчаса осталось.

Готово, готово, милый мой, спасибо, что зашли, вот мы спасем с вами жизнь человеку, Господом дарованную, а мы не имеем права ее отнимать, - говорила я, безумно торопясь положить письмо в конверт, всунув туда же письмо Котовского. Руки у меня дрожали и голос тоже, и мой приятель унтер-офицер, вероятно, не все понял, что я бормотала, и был немало удивлен.

Отдайте в руки генералу, как только приедете, скажите Григорию, чтобы доложил о вас ему, это очень важно, и что я приказала как можно скорей в руки передать генералу.

Слушаюсь, будет исполнено, не сумлевайтесь. Ваше Высокопревосходительство.

И вот на другой же день к вечеру мне стало известно, что Алексей Алексеевич говорил по прямому телеграфному проводу с Одесским штабом и что он совсем отменил смертную казнь Котовскому и заменил ее каторжными работами. Спасибо Алексею Алексеевичу, он избавил меня от тяжелого впечатления казни человека, кто бы он ни был».

Если бы не расторопность Надежды Владимировны, Котовского могли бы казнить и слава героя Гражданской войны и легендарного красного комбрига его бы миновала. Остался бы Григорий Иванович лишь в памяти жителей Бессарабии и Одесчины как добрый разбойник и народный заступник.

У жены Брусилова сложилось впечатление, что после помилования Котовский начнет другую жизнь, будет помогать людям, а не причинять им страдания. Что ж, одна разительная перемена в Котовском после вынесения смертного приговора и последующей замены его каторгой действительно произошла. К чистой уголовщине он больше не вернулся. Впрочем, на это скорее повлиял не смертный приговор, а случившаяся вскоре Февральская революция. Все-таки Григорий Иванович не был обыкновенным бандитом-налетчиком, иначе не было бы у него столь необычной судьбы. В победившей революции Котовский увидел возможность реализации собственного анархического идеала. Но очень скоро пришел к выводу, что без сильной государственной организации его не осуществить. И стал убежденным государственником. Котовскому еще довелось вспомнить разбойничью молодость и знатно пограбить в Одессе. Но грабил он не столько буржуев, сколько белых и интервентов, а добычей на этот раз щедро делился не с бедняками, а с большевиками.

Смертный приговор Литвинову Поначалу меня удивило, что по мидовскому реестру китайская провинция Синьцзян выделена в особую единицу и ее курирует замнаркома Деканозов. Однако вскоре узнал, что эта провинция фактически управляется Москвой. В том, что так сложилось,

Глава первая. «Я - бедный и слабый смертный» Всякой судит о счастии по своим понятиям. Понятия строятся опытом, временем, состоянием. Есть ли возможность понять будущее? Михаил Сперанский, сентябрь 1795 года В чем твое будущее? Спрашиваешь ли ты себя об этом иногда? Нет?

Глава 26 Приговор Следователь Макаревич, к его чести, выполнил все свои обещания и даже в нарушение всяких правил дал мне ознакомиться с сопроводительной запиской, которая прилагается к каждому уголовному делу и где перечислены все смягчающие и отягчающие вину

Глава 27 «ОПРАВДАТЕЛЬНЫЙ ИЛИ ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ ПРИГОВОР?» Каждая строка, каждая страница русской революции скреплена загорелой матросской рукой. Лариса Рейснер С Алексеем Михайловичем Ремизовым Ларису Михайловну познакомил, вероятно, Александр Блок. Сохранились два

Смертный приговор в рассрочку Вечером, когда открылся магазин, я вместе со всеми пошла в очередь за пайкой. Когда подошла моя очередь, продавец Щукин сказал мне:- Для вас пайки нет! Хохрин вычеркнул вас из списка на получение хлеба.Я пошла в столовую, похлебала жидкую

Глава восьмая СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР Утром машина прибыла в Кишинев. Котовский без посторонней помощи вышел из автомобиля. На руках его гремели новые, специально сделанные для него, браслеты-наручники. Ноги были связаны веревкой. Его запыленный костюм защитного цвета был

Глава 2. СЛЕДСТВИЕ - СУД - ПРИГОВОР Мой следователь, некто Куркова - женщина в звании капитана, задавала вопросы сухо и беспристрастно. Записав мои ответы, давала прочесть и подписать. Я делала это почти автоматически. Скрывать мне было абсолютно нечего.Подробно

Глава XVIII Приговор Мы все трое стояли, безмолвно вглядывались друг в друга. Я считал, что сломать лед должен Люциан, и решил: если он, вопреки элементарной вежливости, будет молчать, то и я не раскрою рта. Однако тишина становилась все более гнетущей, и я уже хотел сказать

Глава XXXVIII Приговор Шесть месяцев уже прошло с тех пор, как меня поместили в новосибирскую тюрьму. Следствие было закончено еще четыре месяца тому назад, то есть в августе 1941 года.Было начало 1942 года. Состав заключенных в камере к тому времени сильно изменился.

ГЛАВА ШЕСТАЯ ПРИГОВОР ВЫНЕСЕН, НО ОСУЖДЕННЫЙ… БЕЖАЛ Ночью с 22 на 23 января 1863 года в ряде населенных пунктов Царства Польского были совершены нападения на царские гарнизоны: польский народ вступил в вооруженную борьбу за свое освобождение. Восстание не было достаточно

СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР 15 ноября 1951 года последний день процесса. Зал суда переполнен. По-прежнему большинство из присутствующих - переодетые в штатское агенты секретной полиции. Присутствуют корреспонденты столичных газет и международных телеграфных агентств. Они спешно

Страница 7 из 18

В марте - мае Семнадцатого «вся Одесса» носила «атамана Ада» на руках. Одесские «левые», «братишки» чествовали своего героя. В Одесском оперном театре Котовский предлагает на аукцион свои «революционные « кандалы. Ножные кандалы приобрел либеральный адвокат К. Гомберг за огромную сумму в 3 100 рублей и передал их как дар музею театра. Ручные кандалы приобрел хозяин «Кафе Фанкони» за 75 рублей, и они несколько месяцев служили рекламой кафе, красуясь на витрине. 783 рубля, из вырученных за кандалы, Котовский передал в фонд помощи заключенным Одесской тюрьмы.

Во время аукциона в театре юный Владимир Коралл и читал стишки, написанные «по случаю»:

Ура! Котовский здесь - сегодня с нами! Его с любовью встретил наш народ. Встречали радостно с цветами - С рабочим классом он идет.

А юный Леонид Утесов подбадривал его репризой: «Котовский явился, буржуй всполошился!»

Летом 1917 года Котовский уже на Румынском фронте - «смывает кровью позор». Он доброволец-вольноопределяющийся 136-го Таганрогского пехотного полка 34-й дивизии, по другим данным - лейб-гвардии уланского полка. В конце 1917 года отряд, в котором служил Котовский, передается в состав Заамурского полка. В реальных боевых действиях Котовскому так и не пришлось участвовать. Но миру он поведал о жарких боях, опасных рейдах в тыл врага... и сам «наградил» себя за храбрость Георгиевским крестом и чином прапорщика, хотя в действительности произведен был только в унтер-офицеры!

Летом - осенью 1917-го кумиром Котовского был глава Временного правительства Керенский. Котовский полностью одобрял политику последнего и забыл про свой анархизм. Но после Октябрьской революции Котовский снова вспоминает об анархистах, понимая, что добиться успеха можно только ставя на победителей. В ноябре 1917 года его (по рассказам самого Котовского), возможно, избирают в президиум армейского комитета 6-й армии.

Очевидно, в начале января 1918 года он, в компании анархистов, помогает большевикам совершить захват власти в Одессе и Тирасполе. Хотя, почему-то, о днях революции он не любил вспоминать, и эти дни стали очередным «белым пятном» его биографии. Известно, что Котовский становится уполномоченным Румчерода и выезжает в Болград, чтобы предотвратить еврейский погром.

В Тирасполе в январе 1918 года Котовский собирает отряд из бывших уголовников, анархистов для борьбы против румынских королевских войск. В то время румыны, перейдя Прут, оккупировали полусамостоятельную Республику Молдова, на которую «имели виды»: Одесская советская республика, Советская Украина и УНР. 14 января отряд Котовского прикрывает отход «красных» войск из Кишинева. Потом он возглавляет южный участок обороны Бендер от румынских войск. 24 января отряд Котовского в 400 бойцов направился под Дубоссары, разбив румынские передовые части.

Котовский становится командиром «Партизанского революционного отряда, борющегося против румынской олигархии» в составе Одесской советской армии. Его часто видят одновременно в разных местах: то во главе отряда в боях за Бендеры, то сражающимся против петлюровцев у одесского вокзала или осаждающим одесское училище юнкеров. Поистине легендарная жизнь соткана из мифов!

В феврале 1918 года конная сотня Котовского была включена в состав одной из частей Особой советской армии - в Тираспольский отряд. Эта сотня совершает набеги на молдавскую территорию, нападая на мелкие румынские подразделения в районе Бендер. Но уже 19 февраля Котовский, расформировав свою сотню, выходит из подчинения командованию и начинает действовать самостоятельно. По сути банда осталась бандой, и ее больше интересовали реквизиции, чем военные действия.

В начале марта 1918 года войска Германии и Австро-Венгрии развернули наступление на Украине. Был захвачен Киев, угроза нависла и над Одессой... Части Красной Армии, неспособные к сопротивлению, при приближении «германца» спасались бегством. В то время как командарм Муравьев подготавливал оборону Одессы, «партизанско-разведывательный отряд» Котовского бежал из Приднестровья через Раздельную и Березовку на Елизаветград и дальше на Екатеринослав - в тыл.

Тогда-то судьба и свела Котовского с анархистами - Марусей Никифоровой и Нестером Махно. Однако Григорий не пошел их «путем». Он уже сделал выбор, далекий от романтических фантазий анархистов. Дороги Котовского теряются в суматохе отступления Красной Армии из Украины. В апреле он распускает свой отряд и в это судьбоносное для революции время направляется в отпуск. С обозами отступающих он уезжал подальше от линии фронта. Это было новым дезертирством «героя с расшатанными нервами».

Вскоре Котовский попадает в плен к белогвардейцам-»дроздовцам», которые маршем по «красным тылам» прошли от Молдовы до Дона. И от белогвардейцев в Мариуполе Котовский бежал, спасшись от очередного неминуемого расстрела.

Интересно, что Котовский ничем себя не проявил в самые грозные месяцы гражданской: в мае - ноябре 1918 года (снова «белое пятно»). Возможно, в мае он посещает Москву, где встречается с лидерами анархистов и большевиков. В ноябре он появляется в родной для него Одессе с паспортом херсонского помещика Золотарева. Будущий котовец А. Гарри так описывает свои впечатления от первой встречи с Котовским в Одессе: «Передо мною сидел не то циркач, не то маклер с черной биржи».

Ходили слухи, что в начале 1919 года у Котовского завязался бурный роман со звездой экрана Верой Холодной. Эта очаровательная женщина оказалась в гуще политических интриг. Разведки и контрразведки «красных» и «белых» стремились использовать ее популярность и светские связи. В феврале 1919 года она умерла, а возможно, была убита, но тайна ее смерти так и осталась неразгаданной.

Одесса в те месяцы была прибежищем состоятельных людей, всевозможных предпринимателей со всей бывшей империи. Как мухи на мед слетались туда вымогатели и аферисты, мошенники и налетчики, воры и проститутки.

Наряду с администраторами гетманской Украины и австрийским военным командованием, Одессой правил «король воров» Мишка Япончик. Именно с ним у Котовского наладились тесные «деловые» отношения. Котовский в те времена организует террористическую, диверсионную дружину, которая, имея связи с большевистским, анархистским и левоэсеровским подпольем, фактически никому не подчинялась и действовала на свой страх и риск. Численность этой дружины в разных источниках разная - от 20 до 200 человек. Реальнее выглядит первая цифра...

Дружина «прославилась» убийствами провокаторов, вымогательством денег у фабрикантов, хозяев гостиниц и ресторанов. Обычно Котовский присылал жертве письмо с требованием выдать деньги « Котовскому на революцию». Примитивный рэкет чередовался с крупными ограблениями. О нравах «подпольщиков» Одессы можно судить по такому факту: один из командиров тогдашних одесских анархистов-террористов Самуил Зехцер уже в 1925 году был расстрелян ЧК - ОГПУ за связь с бандитами, растраты государственных денег и организацию налетов. В конце 1918– го Котовский некоторое время находился в подпольном отряде Зехцера в качестве командира подрывной группы.

Этот день в истории:

Первые десятилетия XX века в России были необыкновенно богаты на фигуры фантастические.Герой Гражданской войны и советского фольклора Григорий Котовский, безусловно, одна из самых ярких.

Он был русский по матери и поляк по отцовской линии, из старинных польских дворян. Деда Котовского репрессировали за участие в польском национально-освободительном движении, из-за чего отец вынужден был перейти в мещанское сословие и обеспечивать себя, работая механиком. Григорий рано осиротел - мать умерла, когда ему было 2 года, воспитывать мальчика помогала его крёстная мать. Возможно, именно поэтому Котовский всю жизнь тянулся к теплу и семье - тому, чего оказался лишён.

Вот как описывала Котовского секретная депеша, полученная уездными исправниками и начальниками сыскных отделений:
…Прекрасно говорит по-русски, румынски, и еврейски, а равно может изъясняться на немецком и чуть ли не на французском языках. Производит впечатление вполне интеллигентного человека, умного и энергичного. В обращении старается быть со всеми изящным, чем легко привлекает на свою сторону симпатии всех имеющих с ним общение. Выдавать он себя может за управляющего имениями, а то и помещика, машиниста, садовника, сотрудника какой-либо фирмы или предприятия, представителя по заготовке продуктов для армии и прочее. Старается заводить знакомства и сношения в соответствующем кругу… В разговоре заметно заикается. Одевается прилично и может разыгрывать настоящего джентльмена. Любит хорошо и изыскано питаться.

Сначала генерал Брусилов, сообразуясь с убеждениями своей супруги, добился отсрочки казни. А потом грянула февральская революция. Котовский мгновенно выказал всяческую поддержку Временному правительству. За него ходатайствовали, как это ни парадоксально, министр Гучков и адмирал Колчак. Освободил же его личным распоряжением сам Керенский в мае 1917 года. Хотя до этого официального вердикта Котовский уже несколько недель разгуливал на свободе. А в день помилования явился наш герой в оперный театр Одессы, там давали «Кармен», и вызвал бешеные овации, произнеся пламенную революционную речь, тут же устроил аукцион по продаже своих кандалов. В аукционе победил купец Гомберг, который приобрёл реликвию за три тысячи рублей. Интересно, что за голову Котовского власти год назад готовы были заплатить всего две тысячи рублей.

По убеждениям Котовский был анархо-коммунистом. Сейчас мало кто помнит, что анархо-коммунисты составляли главную движущую силу революционного переворота лета - осени 1917 года. Идеология анархо-коммунизма - идеология грабежей, экспроприаций, совершенной вольницы - утверждала: личность должна быть свободной. Эта свобода в ту эпоху понравилась очень многим крутым и весёлым ребятам.

Но окончилось всё печально. В 1925 году Фрунзе назначили наркомом обороны, и он сделал Котовского своим заместителем. Вскоре после этого Котовский был убит, а через 2 месяца не стало и самого Фрунзе. Архивы по делу Котовского засекречены ФСБ до сих пор. Что говорит в пользу версии о том, что его смерть укладывается в рамки общей кампании по чистке командных кадров Красной армии. Товарищ Сталин тогда везде расставлял своих людей, убирая тех, кто оказывался слишком смел и независим. А Котовский, жадный до жизни, был именно таким.

Мавзолей комкора был изготовлен по типу Мавзолея Ленина в Москве, но, конечно, скромнее. Тело Котовского лежало в стеклянном саркофаге, рядом на подушке хранились два ордена Красного Знамени и украшенная драгоценными камнями шашка. В 1941 году во время Великой Отечественной войны, отступление советских войск не позволило эвакуировать тело Котовского. В начале августа 1941 года Котовск занимали сначала немецкие, а потом и румынские войска. 6 августа 1941 года, ровно через 16 лет после убийства комкора, оккупационные войска разграбили мавзолей, разбили саркофаг Котовского и надругались над телом.

Сейчас история повторяется... (собственно ради чего этот пост):
В украинском городе Котовске Одесской области, переименованном майданщиками в Подольск, вандалы разграбили мавзолей легендарного красного командира и авантюриста Григория Котовского.

Об этом сообщают в соцсетях:
“Д – декоммунизация. День открытых дверей в мавзолее Котовского – тупо настежь, саблю и ордена украли до нас” (фашисты), – сообщает жительница Котовска Мария Ковалева на своей страничке в фейсбуке и публикует фото разграбленной гробницы Котовского.(слабонервным не смотреть)

Справка: согласно закону по декомунизации могильные памятники сносу не подлежат.
Снести мавзолей Котовского не могут, но вандалы нашли способ расправиться с легендарным героем, осквернив его могилу.
Вопрос: Есть ли сейчас на Украине герои, по величине равные Котовскому, как бы не однозначна не была его личность.

Копия чужих материалов