До сих пор одной из самых жгучих тайн истории остаются причины, побудившие Гитлера напасть на СССР.

Прошло много лет после войны но так и не известно почему гитлер напал на СССР

С момента начала Великой Отечественной войны прошло уже 66 лет, но до сих пор единой точки зрения по этому вопросу нет ни среди историков, ни среди геополитологов.

Традиционная советская историография вину за неудачное начало войны для СССР возлагало на Сталина, якобы возомнившего себя великим стратегом, а так же на авантюристическую натуру Гитлера, который якобы считал возможным разгромить Советскую державу за 3 месяца.

Между тем, всеобщим достоянием стали сведения советской военной разведки первой половины 1941 года, которые категорически отвергали возможность начала широкомасштабного вторжения войск фашисткой Германии на территорию СССР.

Дело в том, что дабы не оказаться жертвой дезинформации, советская военная разведка решила применить метод независимых индикаторов, позволяющих определить истинные намерения Гитлера. Этими независимыми индикаторами были выбраны цены на баранину и бараньи шкуры в Западной Европе, а так же сведения о сортах оружейной смазки, применявшихся в Вермахте (так назывались вооруженные силы гитлеровской Германии).

Цены на баранину и бараньи шкуры были выбраны потому, что при начале подготовки вторжения в СССР службы тыла Вермахта неизбежно должны были развернуть компанию широкомасштабных закупок бараньих шкур, из которых должны были шить баранью тулупы и полушубки. Другого способа защитить от знаменитых русских морозов немецких солдат тогда не существовало.

При развертывании подобной закупочной компании на бараньи шкуры на территории Западной Европы цены на бараньи шкуры должны были неизбежно вырости, а цены на баранину, соответственно, резко упасть.

Но по донесениям советской военной разведки цены на баранину и бараньи оставались стабильными. Выходило, что Гитлер не готовится к зимней войне, а, значит, не собирается вторгаться в пределы СССР.

О том же самом свидетельствовали кусочки ветоши, применяемые немецкими солдатами для чистки и смазки оружия, и которые усердно собирала вокруг немецких военных частей советская агентура. Немцы продолжали использовать неморозоустойчивые сорта оружейной смазки, которые в условиях морозной погоды должны были вывести из строя оружие Вермахта. Впрочем, что и произошло во время битвы за Москву зимой 1941 года.

Правда, вышеприведенную благостную картину об отсутствии намерений гитлеровской Германии на вторжение в пределы СССР, портили разведданные советского разведчика Рихарда Зоорге, который утверждал обратное. Но из-за того, что Гитлер несколько раз переносил сроки начала плана «Барбаросса» (план нападения на СССР), особой веры в данные Зоорге, который несколько раз давал неподтвердившиеся даты начала войны с Германией, у Сталина не было.

Причина нападения

Итак, все-таки, почему Гитлер отдал приказ своей армии напасть на Советский Союз?

Разгадка этой тайны может быть связана с особенностями духовной сферы самого фюрера «тысячелетнего рейха». Дело в том, что Гитлер был атеистом. И, более того, членам НСДАП (фашисткой партии Германии) тоже вменялся поголовный атеизм. И уже неоднократно было замечено, что когда религия вытесняется из духовной жизни людей, взамен приходят суеверия и вера в оккультные науки.

Гитлер не был оригинален в этом отношении. Он имел личного астролога (на которого работали десятки других астрологов), предсказаниям которого он доверял зачастую гораздо более чем донесениям своей разведки или выводам компетентных экспертов.

И надо сказать, что данные фашистских астрологов, как правило, сплошь и рядом оказывались очень верными.

Например, после начала Второй мировой войны, когда Вермахт молниеносно разгромил Польшу, и все его силы были переброшены на Запад, Гитлер 17 раз переносил дату начала наступления против Франции и Великобритании, пока астрологи не дали ему твердые гарантии, что майской наступление 1940 года приведет к молниеносной победоносной войне против Франции. Что тоже блестяще оправдалось.

Подобная история приключилась с захватом гитлеровскими воздушно-десантными войсками греческого острова Крит в мае 1941 года, когда практически весь немецкий генералитет возражал против подобной операции. Мол, английский корпус на Крите был чуть ли не вдвое больше численности немецких десятников, а господство на Средиземном море английского флота, вообще превращало десантную операцию в чистой воды авантюру. Но астрологи дали добро, и десантная операция немцев на Крите стала классикой для воздушно-десантных войск всего мира.

Предсказание будущего исхода войны

Существуют данные, что Гитлер отдал приказ о начале разработки плана «Барбаросса» в октябре 1940 года после того, как его личный астролог дал прогноз об исходе возможной войны с СССР. Суть этого прогноза заключалась в том, что если до осени 1942 года Гитлер не победит Сталина, он его не сможет победить уже при любых обстоятельствах.

Усугубило ситуацию новогоднее 1941 года гадание Гитлера на то, что его может ожидать через пять лет. Для этого применялся метод вливания воска в воду. И Гитлер четко увидел, что расплавленный воск свернулся в воде в нечто напоминающее череп.

После этого Гитлер твердо решил напасть на СССР. Тем более что астрологи обещали ему, что доблестный Вермахт одержит громкие и блестящие победы над большевистской Красной Армией.

Многое из прогноза оправдалось

Нужно признать, что и эти прогнозы астрологов Гитлера в значительной степени оправдались. Красная Армия, не смотря на многократное превосходство над Вермахтом к началу войны в танках и самолетах, молниеносно была разгромлена, и с большим напряжением сил и чудовищным потерям в миллионы солдат убитыми и пленными сдерживала продвижение немцев к Москве, Ленинграду и на Кавказ.

Но уже осенью 1942 года ситуация резко изменилась . Практически выигранная битва за Сталинград обернулась неслыханным до сих пор для фашистской Германии поражением. А командующий 6-й армии Паулюс, окруженной под Сталинградом, сдался в плен и выступил главным свидетелем обвинения на Нюрнбергском процессе против главарей немецких фашистов.

И что уже бы не предпринимал Гитлер после осени 1942 года, Германия неуклонно катилась к бесславному поражению.

А личные астрологи фюрера продолжали давать верные прогнозы. Как, например, они верно указали, что летом 1943 года союзные войска высадятся на итальянском острове Сицилия. Тогда как британские спецслужбы провели блестящую операцию дезинформации, и убедили Гитлера и его разведку, что Союзники высадятся на севере Франции в районе города Дюнкерка...

Принято считать, что договор с Гитлером помог избежать гитлеровского нападения уже осенью 1939 года, оттянуть войну насколько возможно и лучше к ней подготовиться. В реальности отказ подписать договор с Германией в августе 1939 года нисколько бы не повредил безопасности Советского Союза.

Многие и по сей день уверены в мудрости и прозорливости Сталина. Принято считать, что договор с Гитлером помог избежать гитлеровского нападения уже осенью 1939 года, оттянуть войну насколько возможно и лучше к ней подготовиться. В реальности отказ подписать договор с Германией в августе 1939 года нисколько бы не повредил безопасности Советского Союза.

Конечно, Гитлер всегда ненавидел нашу страну и намеревался ее уничтожить. Но в 1939 году, как свидетельствуют документы Третьего рейха, ни с военной, ни с экономической, ни с внешнеполитической точки зрения Германия не была готова к войне с Советским Союзом! Столкновение с СССР закончилось бы победой Красной армии. Да и не решился бы Гитлер на большую войну с на Востоке, имея в тылу враждебную Францию. А вот к лету 1941 года противников у Гитлера в Европе не останется, и вермахт станет иным…

Сталин помог Гитлеру ликвидировать Польшу, которая была буфером между двумя странами, а затем позволил уничтожить французскую армию, отвлекавшую вермахт на западе. Неспособность Сталина здраво оценивать внешнеполитическую ситуацию обошлась России в десятки миллионов жизней.

На стороне Германии

Сближение с нацистской Германией не было ситуативным, продиктованным тогдашней политической необходимостью, а основывалось на фундаментальных представлениях советского военного и политического истеблишмента, который презирал Польшу и ненавидел Запад, но увидел в Гитлере подходящего партнера.

1 сентября 1939 года Гитлер напал на Польшу. Выполняя свои обязательства, Франция и Англия объявили войну Германии. Началась Вторая мировая. Генеральный секретарь исполкома Коминтерна Георгий Димитров 5 сентября попросил Сталина о встрече, чтобы выяснить, какой должна быть позиция коммунистических партий. 7 сентября Сталин его принял.

— Война идет между двумя группами капиталистических стран за передел мира, за господство над миром! — объяснил Сталин. — Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга.

Польшу Сталин назвал фашистской:

— Уничтожение этого государства в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше! Что, плохо было бы, если в результате разгрома Польши мы распространим социалистическую систему на новые территории и население?

Указание Сталина было оформлено в виде директивы секретариата исполкома Коминтерна всем компартиям: «Международный пролетариат не может ни в коем случае защищать фашистскую Польшу…» Коммунистам, которые собрались в Польшу, чтобы, как в Испании, сражаться против фашистов, запретили это делать.

9 сентября нарком Ворошилов и начальник Генерального штаба Шапошников подписали директиву, которая предписывала войскам Белорусского и Киевского особых военных округов в ночь с 12 на 13 сентября перейти в наступление и разгромить польскую армию. Но выяснилось, что Варшава еще держится. Наступление Красной армии отложили. Поляки отчаянно защищали свою столицу. Варшавяне, мужчины и женщины, рыли окопы и строили баррикады. Москву упорство поляков раздражало.

10 сентября нарком иностранных дел Молотов пригласил германского посла Шуленбурга и предупредил: Москва намерена заявить, что Польша разваливается на куски и Советский Союз вынужден прийти на помощь украинцам и белорусам:

— Это даст Советскому Союзу благовидный предлог и возможность не выглядеть агрессором. Советское правительство, к сожалению, не видит другого предлога, поскольку до сих пор Советский Союз не беспокоился о национальных меньшинствах в Польше и должен так или иначе оправдать свое вмешательство в глазах заграницы.

«Близорукие антифашисты»

Не было у нацистской Германии в ту пору лучшего друга и защитника, чем глава советского правительства и нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов. Его раздраженные слова о «близоруких антифашистах» потрясли советских людей, которые привыкли считать фашистов врагами. А Молотов с трибуны Верховного Совета распекал соотечественников, не успевших вовремя переориентироваться:

— В нашей стране были некоторые близорукие люди, которые, увлекшись упрощенной антифашистской агитацией, забывали о провокаторской роли наших врагов.

Говоря о врагах, он имел в виду Англию и Францию, которые считались агрессорами.

Москва и Берлин сделали совместное заявление относительно начавшейся мировой войны. Сталин продиктовал такой текст: «Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны, причем в случае продолжения войны Германия и СССР будут поддерживать контакт и консультироваться друг с другом о необходимых мерах для того, чтобы добиться мира».

Немецкое военное командование получило согласие Москвы заправлять топливом подводные лодки и боевые корабли военно-морского флота Германии на советских базах.

Сталинское видение событий сформулировал его преданный помощник — начальник политуправления Красной армии армейский комиссар 1-го ранга Лев Захарович Мехлис, выступая 10 ноября 1939 года перед советскими писателями:

— Главный враг — это, конечно, Англия. А Германия делает, в общем, полезное дело, расшатывая Британскую империю. Разрушение ее поведет к общему краху империализма…

Коммунистические партии получили из Москвы распоряжение прекратить антифашистскую пропаганду. Секретариат исполкома Коминтерна констатировал: «Англия и Франция стали агрессорами — они развязали войну против Германии и стараются расширить военный фронт с тем, чтобы превратить начатую ими войну в антисоветскую войну».

Европейским коммунистическим партиям было велено сотрудничать с немецкими оккупационными властями. Журнал голландской компартии «Политика и культура» опубликовал редакционную статью с призывом к населению «корректно относиться к немецким войскам». И это говорилось о нацистских оккупантах!.. Когда немецкие войска входили в Париж, некоторые сотрудники советского полпредства приветственно махали им руками. Французские коммунисты обратились к немцам с просьбой разрешить выпуск газеты «Юманите». Но от позора французских коммунистов спасли сами немцы, которые отказались иметь с ними дело…

Сталин и Молотов разорвали дипломатические отношения с правительствами оккупированных европейских стран в изгнании. И признали марионеточные правительства, которые были созданы немцами в оккупированных странах. Это было признание и фактическое одобрение всех завоеваний Гитлера.

Зачем это нужно было Гитлеру?

Немецкая военная экономика существовала за счет импортных поставок. Сама Германия в избытке имела только уголь. Но в 1939 году Третий рейх фактически обанкротился. Дефицит платежного баланса покрывался с помощью печатного станка. Объем бумажных денег перед войной увеличился вдвое. Руководство имперского банка сообщило Гитлеру, что золотовалютные запасы рейха больше не существуют. Нет валюты — нет закупок, которых требует вермахт.

15 апреля 1939 года главнокомандующий сухопутными войсками генерал Вальтер фон Браухич представил Гитлеру доклад:

«Сегодняшняя нехватка высококачественной стали напоминает ситуацию Первой мировой войны… Армия лишена стали, которая необходима для оснащения вооруженных сил современным наступательным оружием».

Через несколько месяц Браухич вновь обратился к Гитлеру за помощью — исчезла медь, а собственной меди в Германии не было, ее закупали за границей. Из-за отсутствия меди прекратился выпуск мин и упал выпуск артиллерийских снарядов. Вполовину сократился выпуск 105-миллиметровых гаубиц, составлявших основу немецкой артиллерии. Остановилось производство армейских карабинов — главного оружия пехоты.

24 мая 1939 года генерал-майор Георг Томас, начальник экономического управления вермахта, представил командованию свои расчеты: Германия выделяет 23 процента национального дохода на нужды вооруженных сил, Франция — 17 процентов, Англия — 12, США — всего два. Иначе говоря: западные державы обладают большими резервами для наращивания военных усилий, а Германия уже почти достигла пределов своих возможностей. Но экономический потенциал врагов нацистского государства уже превышает возможности Германии.

Осенью 1939 года боевые возможности вермахта и состояние военной экономики Германии позволяли вести только короткую войну с более слабым противником — Польшей. Новые танки и автоматическое оружие поступали в вермахт с большим опозданием. Боеприпасов могло хватить всего на несколько недель. Генералы недоумевали: как действовать, если Франция сразу нанесет удар на западе? Вступление в войну западных держав и СССР грозило Германии катастрофой.

Вот почему Гитлер решился напасть на Польшу, только получив согласие Сталина поделить страну и поддержать Германию. Как бы Гитлер воевал без советских поставок стратегически важного сырья и продовольствия?

Польская кампания выявила серьезные недостатки вермахта и военной промышленности, о чем знали немногие. Авиация исчерпала запас бомб и не была готова к продолжению военных действий. Выявилась недостаточная выучка пехотных подразделений. Проблемы возникли и с танковыми частями. Меньше чем за месяц четверть боевых машин были либо повреждены в бою, либо вышли из строя. Легкие танки Т-1 и Т-11 вообще не годились для современной войны, требовали замены. Но именно в этот критический для Германии период, между октябрем 1939-го и октябрем 1940 года, выпуск танков наполовину сократился. Больше всего Гитлера, помнившего Первую мировую, беспокоила нехватка боеприпасов.

В 1939 году массовая переброска войск сначала на восток (к польской границе), потом на запад оказалась непосильной для транспортной системы. Железные дороги не справлялись с потребностями вермахта. Имперские железные дороги не получили и половины потребного им количества стали, чтобы поддерживать пути в рабочем состоянии. Прекращение пассажирских перевозок не спасло от того, что десятки тысяч вагонов и платформ застряли в пробках.

Немецкая экономика полностью зависела от угля. Но его залежи находились в западных и восточных приграничных районах — в Руре и Силезии. Транспортировка угля в промышленные районы съедала треть возможностей немецких железных дорог. С декабря 1939 года шахтеры не могли отправлять добытый уголь потребителям.

Главком Вернер фон Браухич и начальник генштаба Франц Гальдер потребовали серьезной передышки для подготовки войны на западе: нужно пополнить технический парк и арсеналы, подготовить еще миллион призывников. Гитлер не хотел ждать, но вынужден был согласиться. Операция против Франции была перенесена на май 1940 года. Так что воевать с Красной армией осенью тридцать девятого вермахту было не под силу.

Спасение приходит из Москвы

Германия оказалась в экономической изоляции. Вступление в войну Франции и Англии отрезало ее от поставок из-за рубежа. Импорт важнейших видов сырья —нефти, железной руды, меди — упал до кризисно низкого уровня. Экономика, полностью зависящая от импортных поставок, была на грани полного развала. Немецкую военную машину спасало только экономическое соглашение с Москвой.

В сентябре 1939 года британское правительство информировало СССР о введении морской блокады Германии и намерении досматривать и задерживать суда, которые будут перевозить грузы, усиливающие немецкий военный потенциал. Англичане не без оснований полагали, что морская блокада станет для нацистов чувствительным ударом. Но Гитлер успокоил своих генералов:

— Нам нечего бояться британской блокады. Восток поставит нам зерно, скот, уголь, свинец, цинк.

Фюрер оказался прав.

В газете «Известия» появилась статья «Война на море», в которой содержалось обещание снабжать нацистскую Германию сырьем. Ответ советского правительства на британскую ноту был составлен в крайне жестких выражениях. Немцы остались довольны. Министр пропаганды Йозеф Геббельс распорядился сообщить о советской позиции на первых полосах всех газет.

В середине ноября 1939 года на переговорах в Берлине глава большой советской экономической делегации нарком судостроительной промышленности Иван Федорович Тевосян со значением заметил:

— Советское правительство не любой стране согласилось бы отпускать в таких больших количествах и такие виды сырья, которые оно будет поставлять Германии.

Сталин, в свою очередь, объяснил немецкой хозяйственной делегации, что не считает торговлю с Германией чисто коммерческим делом:

— Это помощь Германии. В этом легко убедиться. Советская сторона, продавая хлеб Германии, безусловно оказывает помощь, так как тот хлеб можно было бы продать кому-то другому за золото… Нигде Германия не получит сейчас за марки нефти, зерна, хлопка, руды, цветных материалов. Оцените это и признайте экономической помощью. Советский Союз нажил себе из-за этого немало врагов. Но я хочу, чтобы вы поняли — ни Англия, ни Франция не смогут столкнуть Советский Союз с пути дружбы с Германией.

— Мы даем Германии сырье, которое не является для нас излишним, а делаем это за счет урезывания нужд обороны и хозяйственного плана.

В 1940 году больше половины советского экспорта уходило в Германию. В общей сложности Гитлер получил от Сталина восемьсот с лишним тысяч тонн нефти, полтора миллиона тонн зерна, а также медь, никель, олово, молибден, вольфрам и кобальт — стратегически важные материалы, без которых бы военная промышленность Германии остановилась. Ни в одной другой стране нацисты бы этого не купили.

Некоторые виды сырья, нужного немецкой военной промышленности, Советский Союз специально покупал в других странах и поставлял Германии. Это в первую очередь редкие металлы и каучук, без которого бы моторизованные части вермахта через несколько недель остановились.

6 марта 1941 года посол Шуленбург передал Молотову просьбу Берлина ускорить поставки каучука и ряда цветных металлов. Молотов обещал помочь. А 10 марта сообщил послу, что обещание будет исполнено. До нападения на Советский Союз оставалось два с половиной месяца…

Столь же жизненно важными были для Германии поставки советского продовольствия. Почти треть населения работала в сельском хозяйстве, но страна не могла себя прокормить. Германия начала Вторую мировую войну, имея меньше девяти миллионов тонн зерна. Через год войны остался миллион. Военные победы 1940 года не уменьшили зависимость Германии от поставок из Советского Союза. Немцы поставили вопрос об удвоении поставок зерна, которые уже достигли миллиона тонн в год. И получили согласие — Сталин и Молотов проводили политику умиротворения Гитлера и шли на серьезные уступки в торгово-экономических делах. Они изъявили готовность распечатать стратегические запасы зерна, чтобы удовлетворить просьбу Германии.

Весной 1941 года немцы жаловались, что цена на пшеницу и рожь для них непомерно высока. Москва скинула цену на четверть.

3 июня 1941 года особо секретным решением Политбюро разрешило «из особых запасов» дополнительно поставить в Германию тысячи тонн стратегического сырья, необходимого военной промышленности: медь, никель, олово, молибден и вольфрам.

Почему Гитлер решился напасть?

Военно-экономический потенциал Германии не позволял ей воевать со всем миром.

Герман Геринг сказал своим подчиненным в министерстве авиации, что для победы ему нужен воздушный флот — 21 тысяча самолетов. В реальности максимум, что имели люфтваффе, — это пять тысяч самолетов (в декабре 1944 года).

В 1940 году Соединенные Штаты выпустили шесть тысяч самолетов, из них две тысячи получила Англия. В 41-м американцы выпустили 19 с лишним тысяч самолетов, из них пять тысяч отправили в Англию. В 42-м они произвели 48 тысяч машин, из них Англия получила семь с лишним тысяч. Красная армия в апреле 1945 года имела 17 тысяч самолетов…

Для такой страны, как Германия, выпуск 21 тысячи самолетов был недостижимой целью. Германия не имела таких средств и такого количества топлива. Та же проблема ограничивала возможности немецкого флота. Авиационные заводы получали на треть меньше алюминия, чем требовалось, и лишь половину потребной им меди. Чтобы продолжить выпуск бомбардировщиков «Юнкерс-88», пришлось пожертвовать более старой моделью — пикирующим бомбардировщиком «Юнкерс-87» («Штука»), хотя машина хорошо себя показала в Испании. Между тем «Юнкерс-88» оказался неудачным: невысокая скорость и слабое вооружение. Во время битвы за Англию в одном из рапортов начальству говорилось: «Экипажи боятся не врага, они боятся летать на Ю-88».

В 1940—1941 годах в Германии наблюдались стагнация военного производства и катастрофическое падение производительности труда. В 1940 году, когда Германия потратила на оружие шесть миллиардов долларов, а Великобритания всего три с половиной миллиарда, британская промышленность выпустила в двенадцать раз больше бронированных автомобилей, больше боевых кораблей, танков и артиллерийских орудий.

Обострилась проблема с топливом. Германия импортировала нефть — в основном из Румынии. Кроме того, немецкие заводы выпускали синтетический бензин: четыре миллиона тонн в 40-м году, шесть с половиной миллионов тонн (это был максимум) в 43-м. Эти объемы не обеспечивали потребности вермахта.

В конце мая 1941 года генерал Адольф фон Шелль доложил командованию, что вермахту придется отказываться от моторов из-за нехватки топлива. Страдала подготовка военных летчиков. Водителей в вермахте сажали за руль после того, как они проедут всего пятнадцать километров, то есть неопытных новичков. В ноябре 41-го остановилась работа на заводе компании «Опель», где выпускали грузовики для вермахта: не осталось ни капли бензина, чтобы грузовики могли выехать из сборочного цеха.

Германия оккупировала большую часть Западной Европы, но это не решило ее проблем. Помощь Соединенных Штатов помогла Англии выжить и продолжить борьбу. Гитлер решил, что если он не захватит ресурсы Советского Союза, то мировой войны ему не выиграть. Репутация Красной армии после сталинских репрессий и неудачной финской войны была такова, что Гитлер не сомневался в быстрой и легкой победе.

Авантюра

Полный авантюризм Гитлера, его беспримерная наглость и самоуверенность помешали ему понять, что войну с Советским Союзом Германия выиграть не может.

Обширная территория, экономический потенциал и людские ресурсы Советского Союза были несопоставимы с немецкими. Население СССР в два с половиной раза превышало население Германии. Хотя десятки миллионов остались на оккупированной территории, все равно оставалось достаточно мужчин, чтобы создать новую армию. Эвакуация промышленности на Восток и практически полный отказ от гражданского производства (плюс помощь, полученная от Соединенных Штатов по ленд-лизу) позволили снабдить Красную армию всем необходимым. А вот Германия длительной войны выдержать не могла.

В вермахт призывали всех юношей, которых не отбраковывали врачи. Из молодых людей в возрасте от двадцати до тридцати лет в 1941 году восемьдесят пять процентов уже носили военную форму. Иначе говоря, летом 41-го мобилизовали практически всех, кого могли. Людские резервы Германии были исчерпаны.

Германия подготовила для вторжения в Советский Союз более мощный кулак, чем для удара по Франции. Но немецкие планировщики исходили из того, что победа над Красной армией будет достигнута в кратчайшие сроки. Отклонение от этого плана исключалось. А ведь с самого начала было понятно: если Красная армия избежит разгрома на линии Днепр — Двина, то вермахту придется остановиться и перегруппироваться, чтобы продолжить боевые действия. А длительной войны на истощение Германии не выдержать.

Ошибочно думать, что германские генералы открыли чудодейственный рецепт победы. Летом 40-го на западном фронте, как и при нападении на Советский Союз, вермахт не имел необходимых резервов. Топлива было только на пять месяцев войны. Если бы не удалось сразу добиться успеха, вермахт бы утратил наступательный потенциал и положение изменилось не в пользу Германии (как это произойдет в войне с Советским Союзом). И в 40-м, и в 41-м немецкие генералы делали ставку на первую решительную битву, на концентрацию бронетехники на главном направлении.

Французы в 40-м не выдержали. Советский Союз, куда более мощное государство, располагая несравнимо большим потенциалом и пространством для маневра, выстоял. Если бы не череда ошибок и преступлений сталинского руководства, Гитлер или вовсе не решился бы напасть на нашу страну, или вермахт был бы разгромлен далеко от Москвы.

Не все знают, но Великой отечественной войны могло и не быть, или, как минимум, она могла начаться намного позже. Известно, что к весне 1941 года Европа Гитлером уже была покорена. Оставалось небольшое и не очень сложное «дельце» - завоевать Англию. В 1940 году по этому вопросу немецким правительством была издана директива. Самолеты «Люфтваффе» уже начали работу. Но очень неожиданно все изменилось. Гитлер решил идти на Восток. Почему?

Москвичи слушают сообщение Инфорбюро о начале войны. 1941 год

Историки сходятся во мнении: Англия бы не выстояла против немецких войск. А если бы Гитлер завоевал островное государство, он бы получил дополнительные ресурсы и смог бы закрыть тыл в войне с СССР. Но фюрер так не сделал. В 1941 году, как известно, войска «Вермахта» пересекли границу Советского Союза, и началась ВОВ.

Историк Николай Стариков, чтобы объяснить причины такого «странного» поведения Германии, предлагает вернуться в 1938 год, когда произошел «Мюнхенский сговор». Гитлер и Чемберлен, занимавший пост премьер-министра Англии, договорились о том, что государства, которые они представляют, не будут нападать друг на друга. В 1939 году, впрочем, о чем-то подобном немцы договорились и с СССР. Но, видимо, Англию Гитлер не рассматривал, как серьезного противника, а вот терпеть на карте мира империю под руководством Сталина не хотел.

Лондон после воздушного налета в декабре 1940 года

Эксперты утверждают, что с 20-х годов прошлого века и Англия, и США, активно помогали Германии и Гитлеру. Цель была проста: нужно было «вскормить» такого «питомца», который смог бы «перегрызть глотку» Союзу. Отчасти это получилось: Германия, по сути, стала сверхдержавой, Гитлер чувствовал силу для войны с СССР. Но вот незадача: фюрер уже не рассматривал англичан, как своих «хозяев». Как минимум, он считал себя равным им. А если точнее, выше их. Ведь еще во времена Бисмарка говорили, что «Германия превыше всего».

Сложилась очень любопытная ситуация. И здесь нужно разобрать позицию каждой из сторон – Англии и Германии.

Чего хотел фюрер?

С Англией он воевать не хотел. После легкой оккупации почти всей Европы, Гитлер решил сразиться с, по-настоящему, серьезным противником. Впрочем, от «Блицкрига» тоже веет неким легкомыслием. Но это немного другая история.

Что делать с англичанами? Припугнуть, надавить, склонить к миру и, может быть, подчинению, не ввязываясь в серьезное противостояние. Именно поэтому летят немецкие самолеты на острова и бомбят Лондон. Не сильно, но ощутимо.

Позиция англичан

Пожар после немецкого налета на лондонские доки. 1940 год

В Англии понимают, что Гитлер вышел из-под контроля, но понимают также, что «утихомирить» его уже сложно. Правда, в 1940 году англичане первыми наносят авиационный удар по Фрайбургу, по мирным жителям. Это даже не намек: «Мы очень сильно недовольны». Гитлер, как было указано, отвечает. И на этом все. Спектакль. Или, если хотите «вооруженная дипломатия». Англичане не хотят терять своих солдат и мирных жителей. А Гитлер решает не начинать серьезных боевых действий на западе Европы, не видя какой-то реальной угрозы.

Настоящее противостояние начинается с открытием Второго фронта. Впрочем, к этому времени уже видно, что Союз выстоял, а Германия теряет свою силу и мощь. Поэтому англичане опять «на коне» и уверенно идут к победе.

После окончания Второй мировой войны и вплоть до конца пятидесятых годов было общепризнано, что решение Гитлера о нападении на Советский Союз являлось результатом выполнения его идеологической программы, направленной на завоевание жизненного пространства на Востоке. Основой такого вывода служили материалы Нюрнбергского процесса, в обвинительном заключении которого был включен специальный раздел «Уничтожение славянских и других народов».

Мотивация агрессии Гитлера не вызывала сомнений и у ведущих историков того времени. Например, известный английский историк и военный теоретик Джон Фуллер в своей монографии «Вторая мировая война 1939-1945 гг.», изданной в Лондоне в 1948 году совершенно однозначно называет завоевание жизненного пространства в качестве основной причины нападения фашистов на СССР:

«Почему же тогда Гитлер не усмотрел в союзе с Россией, который можно было заключить еще за несколько лет до этого, куда более надежную гарантию против войны на два фронта? Ответ дан в 14-й главе второго тома «Mein Kampf». Здесь Гитлер излагает свою теорию жизненного пространства настолько ясно и подробно, что поистине удивительно, почему так часто спрашивали: зачем Гитлер вторгся в Россию?».

Однако представление Гитлера в качестве главного виновника сотни миллионов жертв Второй мировой войны явно не устраивало антисоветские силы Запада, под влиянием которых в шестидесятых годах началась ползучая ревизия основополагающих положений Нюрнбергского приговора, связанная с изменением мотивировки, объяснявшей причину нападения фашистов на нашу страну. При этом на первый план были выставлены уже не программные установки нацистской концепции, а военно-стратегическая обстановка, сложившаяся к июню 1941 года, и якобы чреватая потенциальной агрессией внешняя политика Советского Союза предвоенного периода.

Следующим же шагом ревизионистов, сделанным в условиях холодной войны, стали попытки выдать агрессию Гитлера против СССР за защиту Европы от угрозы большевизма. При этом фашистская агрессия в писаниях неонацистов превращалась чуть ли не в справедливую, национальную и оборонительную войну. В крайнем случае, Вторая мировая война рассматривалась как битва двух одинаково плохих диктаторов.

Своеобразным венцом процесса исторической ревизии фашистской агрессии явились бредни австрийского «философа» Топича, который в своей книге «Война Сталина» дошел до утверждений, будто политический смысл Второй мировой войны сводится к агрессии СССР против западных демократий, а роль Германии и Японии состояла лишь в том, что они служили марионетками Кремля. Таким образом, советское руководство якобы само специально спровоцировало Гитлера на нападение на СССР, причем исключительно для того, чтобы предстать перед всем миром в качестве жертвы агрессии, после чего под благовидным предлогом захватить всю Европу.

В этом же ряду исторических анекдотов находятся и труды самозваного «Суворова», упорно пытающегося изобразить Сталина в качестве ледокола мировой революции. Утверждая при этом, что будто бы Сталин не только привел Гитлера к власти, но и постоянно подталкивал его к войне на Западе, а в июле 1941 году сам готовил нападение на Германию, однако фюрер якобы лишь на пару недель чисто случайно опередил Советы.

Было ли Гитлеру достаточно уже завоеванного жизненного пространства?

Особенно яростно современными ревизионистами отрицается возможность того, что Гитлер напал на Советскую Россию с целью завоевания жизненного пространства. При этом в качестве основного аргумента часто используется тезис о том, что к началу нападения на СССР немцы захватили и подчинили себе так много европейских стран, что необходимость в ведении дальнейших войн за жизненное пространство у них просто уже отпала. Вот что пишет по этому поводу Резун:

«В начале 1941 года Гитлер имел столько земли, что уже не знал, что с ней делать. В его подчинении были: Австрия, Чехословакия, большая часть Польши, Дания, Норвегия, Бельгия, Голландия, Люксембург, половина Франции, Нормандские острова Великобритании, Югославия и Греция. Под влиянием Германии находились Финляндия, Венгрия, Румыния и Болгария. Кроме того, германские войска вели боевые действия в Северной Африке. Ему мало земли...

Нахватав столько за полтора года, нужно думать не о новых землях, а об удержании захваченного».

Однако резонно спросить у Владимира Богдановича, а разве, оккупировав чуть ли не пол-Европы, Гитлер при этом еще и намеривался присоединить к Германии большую часть из завоеванной его войсками территории?

Да на фиг ему была нужна, скажем, Франция, разумеется, за исключением Эльзаса и Лотарингии, которые фюрер считал исконно немецкой территорией. Что, кроме головной боли, дало бы Гитлеру присоединение к Германии всей Франции. Сделало бы рейх многонациональным государством, однако это полностью противоречило нацистской идеологии. Увеличило бы жизненное пространство немцев, так куда же французов-то при этом прикажете девать, в Сибирь депортировать? Но их туда Сталин не пустит.

Ведь в понимании Гитлера завоевание жизненного пространства сводилось к процессу германизации аннексированных территорий, т.е. к насильственной замене значительной части расово неполноценного коренного населения на генетически добротных представителей арийской расы.

Таким образом, в соответствии с идеями Гитлера, неполноценная часть аборигенов либо должна была быть уничтожена, как это постепенно делалось с евреями, либо предварительно подвергнута мерам, направленным на искусственное уменьшение их популяции, а выжившая после геноцида часть коренного населения переселена в отведенные для этих целей резервации.

Реализация именно такой программы освоения жизненного пространства и была начата фашистами в Польше уже в 1939 году. Для этого оккупированная немцами польская территория была поделена на две части. Все лучшие западные и центральные земли страны были включены в состав рейха, а на востоке оккупированной территории была образована резервация, так называемое генерал-губернаторство, куда и предстояло переселить евреев и не подлежащих онемечиванию польских недочеловеков.

В дальнейшем польский опыт планировалось в полном объеме распространить на русских, малороссов, белорусов, чехов и прибалтов. И только жесточайшее сопротивление немецкой агрессии со стороны советских народов сорвало эти человеконенавистнические нацистские планы.

Впрочем, нужно заметить, что Гитлер вовсе не был первооткрывателем идеи завоеваний жизненного пространства. Эти идеи, глубоко вжились в «гуманистические» традиции Запада и существовали задолго до прихода к власти нацистов.

Первые попытки завоевания жизненного пространства были предприняты европейцами еще под флагом католической экспансии в виде походов крестоносцев в Палестину и тотального уничтожения там всякого рода неверных.

Однако в полном масштабе помыслы европейцев о завоевании жизненного пространства нашли свое воплощение во время оккупации ими американского континента. В момент прибытия Колумба в Америку на нынешней территории США проживало до 10 миллионов индейцев, а к началу 20 века осталось всего около 300 тысяч загнанных в резервации потомков аборигенов. Хотя при нормальном развитии событий к этому времени их должно было бы быть никак не менее 100 миллионов человек. Жесточайший геноцид коренного населения Америки - такова была кровавая плата за современную американскую «демократию».

За счет геноцида аборигенов англичанами, испанцами, французами… и было «освобождено» от всякого рода несмышленых авелей громадное жизненное пространство, на котором с тех пор и стали процветать многие поколения ныне торжествующих каинов. Причем уже во времена освоения Америки идеологический тезис о недоразвитых народах и умственном превосходстве белого человека играл не последнюю роль во всех этих самых отвратительнейших преступлениях против человечества. Поэтому на Западе так рьяно и отрицается наличие у Гитлера намерений завоевать жизненное пространство в России.

Существовала ли связь между идеологией нацизма и агрессий против СССР?

Интересен тот факт, что среди рьяных противников признания связи идеологии нацизма с агрессией Германии против СССР находятся не только явные неонацисты, но и, скажем, израильский историк Габриэль Городецкий.

Суть аргументации Городецкого, изложенная им в книге «Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на Советский Союз», сводится к утверждению, что якобы нет прямой связи между идеями Гитлера, изложенными им в «Майн Кампф» и действиями фюрера после победы над Францией:

«В самом деле, сомнительно, чтобы решение Гитлера естественно вытекало из его триумфальной победы над Францией, будучи предопределено идеологическими установками «Майн Кампф».

Для доказательства своей позиции Городецкий использует три основных тезиса:

«Слишком очевиден факт, что война с Англией на западе и последующий поворот к Юго-Восточной Европе и Средиземному морю противоречили идейным устремлениям Гитлера. Он не мог игнорировать новые нужды Германии, определяемые ходом событий, даже если это сильно уводило в сторону от генерального плана, набросанного в «Майн Кампф»» .

Гитлер после победы над Францией, действительно, был вынужден существенно отойти от плана, начертанного им в «Майн Камф», ввязавшись в войну с Англией. Однако сделал-то он это вопреки своей воли. Кроме того, фюрер прилагал немалые усилия, для того чтобы заключить мир с Великобританией и, тем самым, обеспечить продолжение своих изначальных планов завоевания жизненного пространства. Так что совершенно непонятно, почему вынужденный отход фюрера от его начальных планов может рассматриваться как доказательство того, что и его дальнейшие действия тоже не были обусловлены идеями «Майн Кампф».

Второй тезис Городецкого исходит из факта отсутствия идейной мотивировки оперативного планирования Барбароссы:

«Показательно отсутствие всякой идейной мотивировки оперативного планирования вторжения. Лишь в одной-единственной директиве по политической подготовке вермахта, изданной генералом Браухичем».

Действительно, упоминание идеологических целей войны в немецких оперативных документах является скорее исключением, чем правилом. Ведь перед вермахтом стояла вполне конкретная военная задача: разгромить Красную Армию и оккупировать советскую территорию по линии Волга - Архангельск, что и было записано в директиве плана Барбаросса.

Но одно дело оккупировать часть территории страны, а совсем другое определить, что делать с этой территорией и ее населением после оккупации. Для решения этой проблемы составлялись директивы и планы, которые впрямую армии не касались, именно поэтому они и не были включены в оперативные директивы вермахта.

К числу таких документов относится так называемая Зеленая папка Геринга, где были разработаны принципы экономической эксплуатации природных богатств России. А так же генеральный план «Ост», который должен был определить расовые принципы, технологию и темпы германизации оккупированных территорий.

В этой связи показательно, что идеологическая мотивировка в оперативных планах вермахта отсутствовала не только в директивах Барбароссы, но и при планировании нападения Германии на Польшу, хотя вряд ли кто может сомневаться, что целью той германо-польской войны как раз и являлось завоевание жизненного пространства и его германизация. Об этом совершенно откровенно Гитлер сказал на совещании со своими генералами 23 мая 1939:

«Данциг не тот объект, из-за которого все затеяно. Речь для нас идет о расширении жизненного пространства на Востоке и о продовольственном обеспечении, а также о решении проблемы Балтики».

Все остальное: образование генерал-губернаторства, отбор расово неполноценных аборигенов, их переселение на восток, расстрелы, концлагеря, геноцид поляков и евреев - было потом, уже после завершения оккупации. Все эти действия нацистов в Польше не были прописаны в плане «Вайс», однако велись они в строгом соответствии с нацистской идеологией. Аналогичная ситуация возникла и после нападения нацистов на СССР.

Надо сказать, что нацисты вполне сознательно избегали любой возможной утечки информации относительно преследуемых ими конечных целей. Именно этим обстоятельством и объясняется отсутствие идеологической преамбулы в директивах Гитлера, который даже специально оговорил этот вопрос на совещании 16 июля 1941 года:

«Важнее всего, чтобы мы не выдавали нашу цель всему миру. В этом нет никакой необходимости. Главное – чтобы мы сами знали, чего мы хотим».

Согласно третьему тезису Городецкого, уничтожение большевиков, евреев и прочие революционные (?!) проявления идеологических пристрастий нацистов вышли на первый план только после того, как Гитлер принял решение о нападении на СССР. Причем все это было отходом от его рациональной (?!) политики и своего рода коллективным помешательством:

«То обстоятельство, что крестовый поход на большевизм и уничтожение евреев придали революционный смысл войне в 1941 г. само по себе недостаточно для доказательства стойкой приверженности догме.

Идейные убеждения вышли на первый план после того, как было принято решение по «Барбароссе», и в значительной степени отвратили Гитлера от более рациональной стратегической политики, которая до тех пор характеризовала его военное руководство».

Впрочем, в Польше идейные соображения нацистов тоже вышли на первый план только после оккупации ее территории. При этом, казалось бы, странно, что израильскому историку приходится напоминать:

Что антикоммунизм и антисемитизм всегда были УСТОЙЧИВОЙ идеологической догмой нацистов, а геноцид евреев со времен хрустальной ночи, по большому счету, никогда и не прекращался;

Что 7 октября 1939 года Гитлер назначил Гиммлера руководителем имперского комиссариата по укреплению германской нации, а в задачу комиссариата входила насильственная депортация поляков и евреев из польских областей, объявленных территорией Германии;

Что в этот же день фюрер подписал также и указ о начале онемечивания населения протектората Богемии и Моравии и назначил имперским протектором Карла Франка;

Что только в течение 1940-41 годов усилиями имперского комиссариата с новых территорий рейха было депортировано 1 миллион 200 тысяч поляков и 300 тысяч евреев, а на их место расселено 497 тысяч фольксдойче;

Что имперский протектор Богемии и Моравии вскоре разработал и передал Гитлеру проект плана германизации Чехии, где, в частности, предлагал:

«Полное включение протектората в Великую Германскую империю и заполнение этого пространства немцами», указав при этом, что «самое радикальное и в теоретическом отношении совершенное решение проблемы состояло бы в тотальном выселении всех чехов».

Разумеется, возникает законный вопрос, зачем же было нужно израильскому историку столь ревностно обелять нацистов. Впрочем, сей ларчик открывается довольно просто. Ведь сионисты сами активно использовали гитлеровские идеи завоевания жизненного пространства при создании своего еврейского государства, выселив с части территории Палестины арабов и заселив ее еврейскими переселенцами.

Так была ли идея завоевания жизненного пространства устойчивой догмой нацистской политики?

Гитлер уже изначально был одержим идеей завоевания жизненного пространства. В этой связи фюрер еще в «Майн Кампф» сформулировал высший принцип нацистской внешней политики:

«Мы должны избрать ВЫСШИМ ПРИНЦИПОМ (выделено мной. - Ю.Ж. ) нашей внешней политики: установление надлежащей пропорции между количеством народонаселения и размером наших территорий! Уроки прошлого еще и еще раз учат нас только одному: целью всей нашей внешней политики должно являться приобретение новых земель».

«При этом нам нужны такие земли, которые непосредственно примыкают к коренным землям нашей родины. Лишь в этом случае наши переселенцы смогут сохранить тесную связь с коренным населением Германии. Лишь такой прирост земли обеспечивает нам тот прирост сил, который обусловливается большой сплошной территорией».

Однако при этом Гитлер вовсе не собирался превращать захваченные земли в немецкие колонии и, следовательно, ориентироваться на использование коренного населения в качестве дешевой рабочей силы. Его главная цель – заселение оккупированных земель немцами:

«Наша задача - не в колониальных завоеваниях. Разрешение стоящих перед нами проблем мы видим только и исключительно в завоевании новых земель, которые мы могли бы заселить немцами».

А такие земли, по мнению фюрера, находились только на Востоке и, прежде всего, в РОССИИ: «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь ТОЛЬКО РОССИЮ (выделено мной.- Ю.Ж.) и те окраинные государства, которые ей подчинены ».

Но свободных, примыкающих к территории Германии земель нет, на этих землях живет коренное население, а ведь нацисты как зеницу ока берегут чистоту своей арийской расы:

«Мы, национал-социалисты, являемся хранителями высших арийских ценностей на земле. Вот почему на нас лежат высшие обязательства. Чтобы суметь выполнить эти обязательства, мы должны суметь убедить наш народ сделать все необходимое для защиты чистоты расы. Мы должны добиться того, чтобы немцы занимались не только совершенствованием породы собак, лошадей и кошек, но пожалели бы, наконец, и самих себя».

Однако, по мнению Гитлера, славяне, и, в частности, русские относились к людям более низкой расы:

«Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам - превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы… В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца».

Чтобы заселить немцами завоеванные земли и сохранить при этом расовую чистоту арийских переселенцев, было необходимо предварительно депортировать большую часть коренного населения, но для этого дополнительно требовалась еще одна достаточно большая территория, на которую и можно было бы депортировать всех этих вредных для расового здоровья Германии недочеловеков.

Иначе были бы неизбежны случаи совокупления истинных арийцев с коренным населением, что могло привести к весьма печальным для рейха последствиям. Насколько Гитлер был озабочен этой сексуальной проблемой, можно судить, скажем, из записи его застольных бесед от 5 апреля 1942 года:

«Никогда не следует забывать, что эта война будет выиграна лишь тогда, когда воцарится мир и рейх сохранит расовую чистоту... В частности, шеф предостерег от проведения в широких масштабах онемечивания чехов и поляков…

Но, прежде всего, нужно следить за тем, чтобы не было случаев совокупления между немцами и поляками, ибо в противном случае в жилы польского правящего слоя постоянно будет вливаться свежая германская кровь».

Впрочем, Гитлер и после прихода к власти в своих публичных выступлениях неоднократно возвращается к вопросу о завоевании жизненного пространства на Востоке и его германизации. Так, 3 февраля 1933 года фюрер произнес речь перед генералами рейхсвера, в которой заявил: «Главной задачей будущей армии явится завоевание нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадная германизация» .

«Германское будущее обусловливается исключительно решением вопроса о недостаточности нынешнего жизненного пространства, а такое решение по своему характеру могло бы быть найдено только в обозримый, охватывающий примерно одно три поколения период.

Если фюреру суждено дожить до того времени, то ЕГО НЕ ПОДЛЕЖАЩЕЕ НИКАКОМУ ИЗМЕНЕНИЮ РЕШЕНИЕ (выделено мной.- Ю.Ж. ) таково: не позднее 1943-45 годов решить вопрос о германском жизненном пространстве».

«Жизненное пространство, соответствующее величине государства, есть основа любой силы… Через 15 или 20 лет решение это станет для нас поневоле необходимым…

Если судьба толкает нас на столкновение с Западом, хорошо обладать большим жизненным пространством на Востоке» .

11 августа 1939 года Гитлер в беседе с комиссаром Лиги Наций в Данциге Карлом Буркхардтом сказал: «Все, что я предпринимаю, направлено против русских. Если Запад слишком глуп и слеп, чтобы понять это, тогда я буду вынужден пойти на соглашение с русскими, побить Запад и затем, после его поражения, снова повернуть против Советского Союза со всеми моими силами».

И даже уже после заключения советско-германского пакта о ненападении и разгрома Польши Гитлер 23 ноября 1939 года на совещании командующих вермахтом вновь возвращается к вопросу о неизбежности войны против России:

«Рост народонаселения требует большего жизненного пространства. Моей целью было добиться разумного соотношения между численностью населения и величиной этого пространства. Тут без борьбы не обойтись…

Мы сможем выступить против России только тогда, когда у нас освободятся руки на Западе».

Никакого принципиального изменения позиции Гитлера в вопросе о завоевании жизненного пространства на Востоке не произошло и после того, как Германия разгромила Францию и оккупировала большую часть европейских стран. Уже на самых ранних стадиях планирования нападения на СССР, на совещании, состоявшемся 31 июля 1940 года, Гитлер прямо заявляет немецким генералам о своих намерениях аннексировать значительные территории Советской России:

«Позднее: Украина, Белоруссия, Прибалтийские страны – нам. Финляндия до Белого моря».

На совещании 30 марта 1941 года фюрер вновь полностью подтвердил ранее сформулированные намерения: «Речь идет о борьбе на уничтожение… Будущая картина государств: Северная Россия принадлежит Финляндии. Протектораты: Прибалтийские страны, Украина, Белоруссия» .

Ну, а тем, кто еще сомневается, что, нападая на СССР, Берлин планировал захват и аннексию советской территории, советую ознакомиться с откровениями фюрера, сделанными им на совещании 16 июля 1941 года, когда Гитлер уже полностью уверовал в свою скорую и окончательную победу и позволил себе сказать несколько больше, чем это он делал ранее:

«В принципе дело идет о том, как сподручнее разделить гигантский пирог, чтобы мы, во-первых, господствовали, во-вторых, управляли, в-третьих, могли эксплуатировать…

Из вновь приобретенных восточных областей мы должны сделать для себя райский сад. Они для нас жизненно важны, колонии же, напротив, играют совершенно второстепенную роль…

Итак, мы будем снова подчеркивать, что были вынуждены захватить ту или иную область, чтобы навести там порядок и обеспечить нашу безопасность… Ни в коем случае не надо показывать, что это сделано навсегда. Тем не менее, все необходимые меры – расстрел, переселение и т.п. - мы все равно сможем и будем осуществлять и дальше…

Крым должен быть очищен от всех чужих и заселен немцами. Точно так же станет территорией рейха и староавстрийская Галиция... Фюрер подчеркивает, что территорией Германии должна стать вся Прибалтика».

Мечты о захвате жизненного пространства не покидали Гитлера, по крайней мере, до тех пор, пока ему еще мерещилась грядущая победа. Накануне Курской битвы 1 июля 1943 года фельдмаршал Манштейн записал в своем дневнике слова фюрера, сказанные им во время совещания с руководством вермахта:

«Гитлер заявил, что ни о каких обещаниях отдельным советским народам во время войны не может быть и речи, так как это плохо сказалось бы на наших собственных солдатах, которые должны знать, что они воюют за жизненное пространство для своих детей и внуков» .

Позднее в своих мемуарах Манштейн писал: «Политик Гитлер был одержим идеей жизненного пространства, которое он считал себя обязанным обеспечить немецкому народу. Это жизненное пространство он мог искать только на Востоке».

О целях захвата жизненного пространства на Востоке Гитлер регулярно вещал и во время так называемых застольных бесед:

«Целью восточной политики в перспективе должно быть создание на восточном пространстве территории для расселения приблизительно ста миллионов представителей германской расы... Необходимо приложить все силы к тому, чтобы с железным упорством заселять Восток немцами миллион за миллионом... Не позднее чем через десять лет я ожидаю рапорта по колонизации уже включенных к тому времени в состав Германии или оккупированных нашими войсками восточных областей, по меньшей мере, двадцатью миллионами немцев».

Почему Гитлер начинает войну с СССР именно в 1941 году?

Как следует из сохранившихся документов, Гитлер уже в период подготовки агрессии против СССР активно строил планы захвата жизненного пространства в России и его последующей германизации, но это, безусловно, являлось долговременной целью нацистов, реализация которой была рассчитана на многие десятилетия. Поэтому острой необходимости ее осуществления до окончания войны с Англией у них не было. Ведь в этих условиях нападение на СССР автоматически означало бы начало войны на два фронта, чего фюрер, памятуя историю поражения немцев в Первой мировой войне, всячески старался избежать.

Но дело в том, что на момент окончания войны с Францией у Германии имелась мощная сухопутная армия, но не было флота, способного сломить английское господство на море. Для того чтобы победить Великобританию, немцам было необходимо резко сократить армию и бросить все материальные и людские резервы на строительство флота и усиление авиации.

Однако при таком варианте развития событий на неопределенное время повисала главная внешнеполитическая цель Гитлера - завоевание жизненного пространства на Востоке. Ведь демобилизовать большую часть вермахта можно было сравнительно просто, а вот восстановить армию через некоторое время, а главное добиться ее прежней боеспособности – задача весьма непростая. Да и Сталин за это время мог добиться значительного усиления своих вооруженных сил.

Окончание следует, используйте кнопку "назад" для перехода

Согласно плану «Барбаросса», военная операция против Советского Союза должна была начаться 15 мая. Но к тому времени вермахт только завершил свои кампании в Греции и Югославии, и потому не все боевые соединения были готовы к штурму наших рубежей. Переброска войск на восток продолжалась…

К тому же Гитлер ждал, чем завершится миссия его заместителя по нацистской партии Рудольфа Гесса, который накануне сенсационно перелетел в Англию. Считается, что это было сделано в тайне от фюрера, но, скорее всего, это произошло с его ведома. Он надеялся, что Гессу удастся склонить англичан к миру, и тем самым будет устранена угроза для Германии с Запада.

Итак, срок нападения был перенесен.

Считается, что 22 июня Гитлер выбрал потому, что это – день летнего солнцестояния с самой короткой ночью в году. Фюрер был увлечен оккультными науками и для него это был благоприятный знак – мол, «солнце» Третьего рейха будет светить вечно.

Да и само время нападения – 3 часа 30 минут, выбрано не случайно. Именно тогда небесное светило всплывает над горизонтом.

Возможно, на Гитлера оказало влияние и «другое» 22 июня. Ровно год назад, в 1940 году, в Компьенском лесу был подписан акт капитуляции Франции. Это был момент наивысшего триумфа Третьего рейха. Гитлер, как мистик, уповал и на дальнейшую благосклонность судьбы…

Впрочем, фюрер наверняка знал, что дата 22 июня была трагической для Наполеона, повторения судьбы которого он опасался. В этот день в 1812 году Бонапарт подписал воззвание к своей армии. В нем говорилось: «Солдаты! Вторая польская война началась. Первая окончилась в Фридланде и в Тильзите. В Тильзите Россия поклялась быть в вечном союзе с Францией и в войне с Англией; ныне она нарушает свои клятвы! Она не желает дать никакого объяснения в странных своих поступках, покуда французские орлы не отойдут за Рейн и тем не покинут своих союзников на ее произвол.

Россия увлечена роком. Судьба ее должна свершиться. Не думает ли она, что мы переродились? Или мы более уже не солдаты Аустерлица? Она постановляет нас между бесчестием и войной. Выбор не может быть сомнителен. Идем же вперед, перейдем Неман, внесем войну в ее пределы…»

Обращение Гитлера к немецкому народу 22 июня 1941 года было куда более пространным, чем лаконичное воззвание Наполеона. Но объяснение причин нападения на Советский Союз немецкого диктатора напоминает слова правителя Франции: «…Москва не только нарушила, но и постыдно предала положения нашего дружеского соглашения. Все это было проделано, в то время как правители в Кремле, аналогично, как и в случае с Финляндией и Румынией, до последнего момента претендовали на мир и дружбу и с честными глазами выражали официальные опровержения…

Сегодня 160 советских дивизий стоят на наших границах! В течение многих недель идет постоянное нарушение этой границы от крайнего севера и до самой Румынии. Советские летчики не считают нужным соблюдать воздушные границы; возможно, чтобы показать нам, что они уже чувствуют себя хозяевами этих территорий. В течение ночи с 17-го на 18-го июня 1941 года советские вооруженные отряды снова углубились на германскую территорию и возвратились обратно только после продолжительного боя.

Это все привело нас к часу, когда для нас необходимо предпринять шаги против этого заговора…»

В выступлении Гитлера есть странные, настораживающие моменты. Что это за «продолжительный бой», который якобы произошел незадолго до 22 июня? Он нигде не описан. И что за советские летчики, которые «не считают нужным соблюдать воздушные границы»? Ведь нам много десятилетий рассказывали о том, что именно пилоты люфтваффе, постоянно нарушая границу, совершали облеты территории СССР, а к роковой дате окончательно обнаглели.

Гитлер, конечно, мог лгать, чтобы заполучить повод к войне. Сasus belli вполне могли инсценировать сами немцы. Устроили же они провокационную операцию «Консервы» 31 августа 1939 года в Гляйвице. Тогда переодетые в польскую форму эсэсовцы напали на немецкую радиостанцию, атаковали лесничество и таможенный пункт. На другой день, 1 сентября, Гитлер зачитал воззвание к немецкому народу, в котором обвинил Польшу в агрессии. Это стало поводом к вторжению в страну вермахта, венчавшее собой начало Второй мировой войны…

Но если в ночь с 17-го на 18-е июня 1941 года немцы действительно устроили провокацию на советской границе, то почему об этом не говорится в научных трудах, отчего это событие не фигурирует в документах, письмах, мемуарах современников? Ведь Сталину было выгодно уже в ходе войны лишний раз обвинить Гитлера в коварстве и вероломстве.

Так, может, и не было никакой провокации и на самом деле произошло первое боевое столкновение Красной армии и вермахта? Но ведь Сталин не раз строго-настрого предупреждал военных – не давать немцам ни малейшего повода к войне. А тут настоящее вторжение на чужую территорию?! И – тишина…

Словом, эти локальные события, предваряющие нападение Германии, утонули в безвестности. Но иначе и быть не может, если несметное количество секретных документов, касающихся Второй мировой войны, уже которое десятилетие пылится в недоступных сейфах.

Впрочем, недавно президент РФ Владимир Путин заявил, что принял решение о рассекречивании множества архивных документов. Если это произойдет, будет открыт настоящий «ящик Пандоры»…

Но вернемся к зловещей дате. Начало ужасного времени предсказала блаженная Матрона Московская. Ее слова о том, что «война начнется в день Всех Святых», то есть 22 июня, передавались из уст в уста задолго до нападения Гитлера. В то время точной даты еще не знали разведчики, агенты секретных служб, военные! Наверняка слух о пророчестве Матроны достиг Кремля. Однако его, понятно, оставили без внимания…

Односельчанка матроны – Зинаида Жданова рассказывала, что ее двоюродная сестра Ольга Носкова спрашивала в начале года у старицы, стоит ли ей идти в отпуск зимой. Матрона отвечала: «Нужно идти в отпуск сейчас, потом долго-долго не будет отпусков. Будет война…»

22 июня 1941 года, спустя несколько часов после нападения Германии на Советский Союз, по радио выступил народный комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов. Сталин был ошеломлен происходящим и не нашел слов для своего народа. Иначе поступил Митрополит Московский и Коломенский Сергий (с 1943 г. – Патриарх Московский и всея Руси).

Тот воскресный день 22 июня 1941 года был особенным днем для православных верующих – отмечался праздник Всех Святых, в земле Российской просиявших. По традиции митрополит служил в кафедральном Богоявленском соборе в Елохове.

Возвратившись после службы к себе в скромный деревянный домик в Бауманском переулке, он узнал трагическую весть. И – удалился в комнату-келью. Там он составил послание к пастырям и верующим, которое было разослано по всем епархиям, церквям и приходам. В нем, в частности, говорилось: «Фашиствующие разбойники напали на нашу родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью родины, кровными заветами любви к своему отечеству.

Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божиею помощью, и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу…»

Сталин – видимо после долгих раздумий и колебаний – выступил с обращением к советскому народу лишь спустя почти две недели – 3 июля. К этому времени враг захватил Прибалтику, большую часть Молдавии, Белоруссии, Украины.

В тот день начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер записал в дневнике: «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней». Берлин готовился праздновать очередную победу.

В октябре сорок первого, когда на Москвой нависла смертельная опасность, Сталин, как утверждает молва, приехал к Матроне Московской. Их встреча якобы произошла в Сокольниках, в летней пристройке при церкви Тихона Задонского. Естественно, их разговора никто не слышал. Но по одной из версий, матрона сказала: «Красный петух победит. Победа будет за тобой. Ты один из начальства не покинешь Москву».

Возможно, Сталин с горечью подумал, что ему, наверное, стоило прислушаться к предсказаниям старицы накануне войны…